«Мой не мой». Абьюз в девяти раундах: над героями, актёрами или зрителями?

Долгожданная театральная премьера «Мой не мой» состоялась в Псковском академическом театре драмы имени А. С. Пушкина в минувшие выходные. Марина Колесникова о спектакле – для ПАИ.

Работа над спектаклем по мотивам «С училища» (в два слова!) белорусского автора Андрея Иванова велась с начала лета прошлого года. Изначально именно оригинальное название произведения планировалось разместить на афише. Однако в ходе работы над пьесой изменилось её звучание на более легковесное и изящное – «Мой не мой» (в три слова!). И неслучайно. Театральная интерпретация не столь однозначна, категорична и чёрно-монохромна, как первоисточник. Как удалось добавить красок, юмора, живости в самый, казалось бы, беспросветный сюжет про героев-тиранов, почему представление – абьюз, состоящий из девяти раундов, и чем «опсковили» белорусский продукт творчества – взгляд Марины Колесниковой.

Премьера «Мой – не мой». Фото здесь и далее: Псковский театр драмы имени А. С. Пушкина

Ваш – не ваш?

Остросоциальная бытовая драма предлагает жестокую, но вполне реалистичную историю современности, где есть место судьбам людей, погрязших в своих материальных, любовных, животных страстях: людей, по-своему жаждущих счастья и любви, но заблудших на полпути к нему. Это история о внутренней борьбе добра и тьмы, о любви и ненависти, о человеческой слабости и силе, о выборе и повороте не туда. Зрителю предлагают поисследовать красную линию дозволенности в действиях персонажей и отыскать точку невозврата. А где бы ты остановился? Ведь потянешь ниточку – размотается клубок.

Несмотря на то что в постановке затронуты извечные классические темы, почитателям театральной классики, скорее всего, будет не по себе.

Впрочем, перед началом показа зрителей заботливо предупреждают, что спектакль ориентирован на аудиторию 18+. Сцены изобилуют бранной лексикой: чеховской изящности слова ждать не стоит. Однако именно ненормативная лексика очень гармонично вплелась в сценарную канву этого спектакля. Режиссер профильтровал часть грубого отборного мата, сохраняя при этом самую суть. Можно сказать, что пьеса адаптирована к зрителю: заботливо и филигранно вымерено, где начинается перегруз на весах терпеливости и толерантности.

Через речевые особенности персонажей удалось передать их принадлежность к определённым социальным группам. Текст ролей выписан столь гармонично, что без прикрас выдаёт чертовские пляски в душах главных героев, обнажая их характер.

Как еще правдоподобно воссоздать диалоги молодой Таньки из неблагополучной семьи с отцом-алкоголиком, передать поведение чётких пацанов в барбершопе и гонор вышедшего из зоны по УДО уголовника Кости – Танькиного друга?

А на волне популярности проектов «Слово пацана», «Пацанки» и прочих молодёжных шоу – вряд ли мат так сильно испугает современного зрителя в современном театре. Молодежь такое правдоподобие, скорее всего, даже оценит, потому что – без прикрас и откровенно.

 

Бои без правил

130 минут представления уложились в девяти эпизодах, которые логически делят произведение на составные части. Абьюз в девяти раундах. Начало каждого нового этапа объявляет ринг-герлз, модельно вышагивая и меняя роскошные платья девять раз подряд. Она выносит табличку, как это принято на турнирах по боксу, готовя зрителя к новому витку событий.

Каждый ринг – своего рода схватка характеров и событий. У каждого боя своё название: «Выгорание», «Любовь», «Культура», «Дефлорация», «Нокдаун», «Мой», «Обнимашки», «Пёсик», «Нокаут».

Зритель всё же получит свою оплеуху: тебя будто обливают холодной водой, беспощадно оголяют тонкий нерв и бьют по живому. Прицельно, изощренно и больно. А потом вовлекают в интерактив: то посягают на твоё место в зрительном зале, то швыряют в тебя часть гардероба во время исполнения стриптиза. Хотя, судя по реакции зала, хореография удалась. Конечно, место юмору, цитатам, отсылкам и аллюзиям – однозначно есть.

Ближе к концу спектакля элементы сценографии – статичные деревья с толстым стволом и корой – превращаются в динамичные боксёрские груши, которые герои с остервенением колотят, выпуская своих демонов наружу.

Постельные сцены тоже будут. И к решению этой немаловажной части спектакля автор постановки подошёл очень нестандартно…

«Опсковили»

Страсти и ненависть разгораются в городе N. Прямых ассоциаций с Псковом зритель не увидит, но неоднозначные намёки будут. Сохраняя общую линию драматургии, режиссёр поместил идею в новый экстерьер, перекроив замысел на местный лад. Однако подобный случай может произойти в любом российском городе, в большом и малом, в миллионнике, и в другой стране. Так она универсальна и понятна. Пьесу уже поставили на сценах многих российских театров: в Санкт-Петербурге, Москве, Рязани, Краснодаре, Пензе, Белгороде и других городах, а также на родине самого драматурга – в Белоруссии.

Осторожно, далее – спойлеры. Следующие четыре абзаца текста лучше пропустить, если псковские мотивы, используемые в спектакле, вы собираетесь разгадывать самостоятельно.

Если в белорусской пьесе славилось своё, отечественное, то и на наших родных просторах тоже есть чем похвастаться. Это ещё сильнее вовлекает зрителя в воронку эмоций и создает тягу разгадать символы и смыслы, заложенные автором. Поэтому и бурю оваций в зрительном зале вызывает реплика, сказанная Денисом Кугаем в роли Славика: «Отелло там норм, но Яго был явно хорош». Ведь в трагедии «Отелло» на сцене Псковского театра именно Кугай сыграл Яго. Интересная отсылка.

Танька же в одном из эпизодов, посылая Костю подальше, орёт: «Вот и езжай в свою Опочку», или выдаёт: «Сестра с хахалем в Опочку уехали».

И наконец, самая отчётливая отсылка, когда главная героиня врёт, что работает в книжном магазине. «В Буквоеде или в Книжице?» – задаёт ей резонный вопрос Сережа. Известно, что «Книжица» – типично псковская «марка».

Границы пространства сцены расширяются и с помощью видеоряда. Дополняет реальность сцены ролик, где запечатлён момент жизни персонажей в живых декорациях, в которых проглядываются знакомые очертания псковских парков и улочек с жёлтыми рядами домов исторической части города.

И конечно, особо значимым становится своего рода комплимент псковским музыкантам. В спектакле использованы музыкальные композиции только местных исполнителей, за исключением фонограммы песни Игоря Николаева «Человек, влюблённый в Сахалин».

Под «Слезы счастья» происходят ключевые сцены, звучит медитативная музыка «полусфер», написанная псковичами Марией Анисимовой и Ярославом Погодиным. А главная героиня очень натурально отрывается под трек «Красивая» Лизы Матрёшки.

 

Свет рампы в тёмном царстве

Декорации и костюмы – работа золотых рук мастера Александра Стройло, обладателя «Золотой маски – 2023» за «Лучшую работу художника по костюмам» в «Морфии». Все создано под нужды театрального действа и специально для «Мой не мой». Сценография, как всегда, у мастера особо выразительна и функциональна.

Сцена большого зала Псковского драмтеатра визуально разделена на неравные части: есть центральный мостик, который будто врезается в зрительский зал и сокращает дистанцию между артистами и посетителями театра, будто намекая – грань между залом и сценой стёрта. Мы существуем не отдельно, мы в толпе: актёры и зрители, герои и наблюдатели, все объединены единым пространством. На выступе сцены – две детских качельки на пружинах, куда частенько приходят поделиться откровениями герои, садясь на своего излюбленного «Конька-горбунка».

Удивительно, но большая часть актёрской игры и взаимодействия персонажей проходит будто прямо под носом зрителя, а местами, будто болезненно нависая. Тогда, когда свободное пространство сцены остаётся пустым. Издаваемые хангом звуки потусторонней музыки звучат где-то на отдалении, в то время как пороки героев выставлены напоказ – их можно рассмотреть будто под лупой и далеко не с первых рядов.

Сценические декорации выстраивают образы улиц советского наследия, с уютным внутренним двориком жёлтого дома, окошки которого освещены. В эти подсвеченные окна и заглядывает зритель. За каждым окном – своя история; за каждой историей – отдельная картина от Стройло, чем-то напоминающая образы и цветовые решения Модильяни… Декорации выполнены в экспрессионистском ключе, где-то лубочно, где-то минималистично, но каждый элемент символичен, и абсолютно в каждом заключён слой смыслов.

В левом углу сцены – рыбный ларёк, в котором и работает продавщицей Танька. В правом – развернулось пространство с домашним уголком. В самой детской карусели угадывается символическая постель, которая, конечно, будет задействована.

Здесь же, в уголке дома Серёжи, живёт его любимый питомец по кличке Геростратик. Забавно, что белорусского собрата, а точнее прототипа собаки, – звали Джон Сноу. Почему режиссер-постановщик дал новую кличку псу – можно только поразмышлять. К счастью, трактовки персонажей остаются отдельно за каждым зрителем. То ли это напоминание про философскую линию сюжета, то ли про Серёжину любовь к афоризмам, то ли мнение автора, что «Игру престолов» уже подзабыли. А может, с намёком на то, что Герострат, как исторический персонаж-простолюдин, прославился лишь тем, что сжёг «чудо света» – храм Артемиды. Впрочем, как бы там ни было, псу, пожалуй, единственному невинному персонажу, придётся пасть жертвой кровопролитного раунда № 8.

Еще одним ярким сценическим решением, про которое нельзя не упомянуть, стала неожиданно динамичная смена декораций. Раз, и опускается ширма; два – перед глазами уже современный барбершоп с его миром хайпа, кринжа, блеска, брутальности и дорогого вискаря. Такой барьер как бы разграничивает пространство на две части. С одной – болезненный мир несчастливых и неблагополучных, с другой – богатый и сияющий, но по-своему не здоровый, с такими же страстями и бутылками. Различие – лишь в этикете.

Отдельное чудо спектакля – это его светорежиссура, которая создает фантастический уют сценического пространства. Россыпью по сцене пляшут блики всех оттенков радуги. Какие-то из сцен подсвечены неоновым светом, какие-то – вылавливает жёлтый свет фонаря. Это создаёт невероятную воздушность пространства. И будто подбадривает, что, несмотря на окружающую чернуху, мир вокруг дышит красотой и добрым светом.

Художник по свету Ильшат Саяхов ранее уже оформил несколько постановок Псковского дрампуша, такие как «Пленные духи», «Говорит Москва» и музыкальный спектакль «Случайный вальс». Однако такое световое решение стало уникальным.

 

Вердикт

Каждый элемент спектакля – актерская игра, светорежиссура, музыкальная составляющая, хореография, сценография – воспринимается как гармоничный элемент творческой системы, работающей как часы.

Несмотря на явную заботу создателей спектакля о зрителе, «Мой не мой» – зрелище не для всех. Это тот оживший сценарий, который часто называют «жизненным», который приоткрывает двери в нелицеприятный мир, обнажает слой социальных проблем, общество с «низкой» речью. Концентрация негатива кажется зашкаливающей, но почему-то не отталкивает, а удивительным образом, наоборот, притягивает.

Результат работы режиссера-постановщика, художника-постановщика Александра Стройло, художника по свету Ильшата Саяхова, актеров Ксении Чеховой, Александра Овчаренко, Георгия Болонева, Андрея Кузина, Дениса Кугая, Алексея Ухова и Екатерины Мироновой – это объемный двухчасовой спектакль с погружением на 100 %.

Мнение читателя может отличаться от точки зрения автора.

Марина Колесникова

Источник: Псковское агентство информации