Духовные иллюзии

Рецензия на спектакль «Пленные духи» Алексея Семёнова.

«Рядом со мной сидел пленный дух...
Как это было? Этого вовсе не было». 
Марина Цветаева. «Пленный дух (Моя встреча с Андреем Белым)».

Если бы двадцать лет назад братья Олег и Владимир Пресняковы вознамерились написать пьесу о подлинных взаимоотношениях Александра Блока, Андрея Белого и Любови Менделеевой, основанную на письмах и воспоминаниях, то тогда бы могло получиться что-нибудь по-настоящему скандальное. Отдельные эпизоды биографии  химика Дмитрия Менделеева способны были этот скандал только усилить. Но модные драматурги выбрали самый мягкий, можно сказать изящный вариант и сочинили искромётную пьесу «Пленные духи». Хотя и она может взбесить особо чувствительных ценителей высокой поэзии Серебряного века.

«Шутовской маскарад»

Пьеса «Пленные духи», представленная в том же 2002 году, что и «Изображая жертву» и «Терроризм», построена на мотивах биографии нескольких известных русских деятелей начала ХХ века. Братья Пресняковы ухватились за события, связанные с жизнью Дмитрия Менделеева, его дочери Любови и двух друзей-поэтов - Александра Блока и Андрея Белого. Пригодилось умение создателя химической периодической таблицы  переплетать книги и мастерить чемоданы. Но, самое главное, имелся любовный треугольник. Сто с лишним лет назад в этом взрывоопасном кругу страсти кипели нешуточные, вплоть до вызовов на дуэль.

Однако братья Пресняковы выбрали как раз шуточные страсти. Менделеев в пьесе (а теперь и в спектакле псковского драмтеатра) - это чудак-старичок в исполнении Виктора Яковлева или Владимира Свекольникова. Выглядит он, словно в образе Панталоне явился из вахтанговского спектакля «Принцесса Турандот» по пьесе Карла Гоцци. Использование  элементов комедии дель арте - один из ключей к пониманию спектакля «Пленные духи». Тот, кто ждёт «бережного отношения» к классикам, - просто не туда попал. Да и вообще - что такое «бережно относиться»? Не шутить?

Премьерные спектакли «Пленные духи» режиссёра Айрата Абушахманова сыграли в Пскове на Большой сцене на прошедшей неделе. Здесь важно ещё раз подчеркнуть: на Большой сцене. Это существенно. Два с половиной года назад мы видели на Малой сцене нашего театра эскиз этого же спектакля. Его поставил тот же режиссёр из Башкирии. И артисты были почти все те же. Но тогда к «Пленным духам» придраться было трудно (если вы, конечно, не считаете, что на русских классиков можно только молиться).

Летом 2019 года за несколько дней артисты и режиссёр создали не только смешной, но и умный спектакль-эскиз, смотревшийся на одном дыхании.  Отчасти это впечатление усиливалось из-за менее удачных спектаклей-эскизов, которые показывали в те же дни в псковском театре во время работы театральной лаборатории «Театр про писателей». Прошло два с половиной года, и эскиз оформился в спектакль (сценография и костюмы  - лауреат «Золотой маски» Альберт Нестеров).

Автор в блоковской пьесе «Балаганчик» произносит: «Я никогда не рядил моих героев в шутовское платье! Они без моего ведома разыгрывают какую-то старую легенду! Я не признаю никаких легенд, никаких мифов и прочих пошлостей! Тем более - аллегорической игры  словами...» Так вот, в пьесе братьев Пресняковых и в спектакле Айрата Абушахманова почти всё наоборот. Там постоянная игра словами, жонглирование именами, легендами и мифами. Герои наряжены в «шутовские платья», в том смысле, что у каждого свой законченный образ в этом шутовском спектакле. Здесь и Коломбина, и Пьеро, и Арлекин...  Заводной Арлекин скачет и хохочет, мечтательный Пьеро пребывает в печали... Всё как положено. До зрителей доносится граммофонная песенка Пьеро-Вертинского на стихи Блока (о псковском следе в биографии Вертинского читайте в тексте «Неисчерпаемые запасы аплодисментов»**).

Ещё до пьесы «Балаганчик» Блок сочинил  на ту же «балаганную» тему стихотворение. Там тоже была «романтическая ирония», люди-паяцы, театральная бутафорская гибель и т.п. В «Пленных духах» эту линию авторы развили и довели до желаемого абсурда.

Блок к образу Арлекина обращался не раз, в том числе и в таких стихах: «Был окутанный мглою // Бело-красный наряд // Наверху - за стеною - // Шутовской маскарад...» Шутовской маскарад под названием «Пленные духи» в позапрошлом году наводил на мысль, что со смехом и радостью принятый членами жюри и публикой спектакль-эскиз едва ли можно сделать лучше, а вот испортить - вполне по силам. С духами вообще надо вести себя осторожно, в особенности - с пленными.

В плену иллюзий свои условия содержания.

После недавней октябрьской премьеры полноценного спектакля «Пленные духи» псковские зрители делились впечатлениями.  Они были противоречивы. С одной стороны, на Большой сцене «почти анекдот» (так сказано в афише) не выглядел таким же динамичным, особенно до антракта. Текст тот же, многие мизансцены и приёмы сохранены, но не достаёт той самой искромётности.  Что-то неуловимое расплескалось. Появилась тяжеловесность,  которую словно бы специально подчёркивает огромный уличный рекламный экран на заднике сцены.

С другой стороны, Блока теперь играет не покинувший театр Лев Орешкин, а Максим Плеханов. Для роли Александра в интерпретации братьев Пресняковых Максим Плеханов, наверное, подходит лучше. Ему часто приходилось выступать в ролях закомплексованных невротиков. Он умеет это делать.

И всё же в центре этого спектакля не Александр, а Андрей, он же Борис - в исполнении Александра Овчаренко. Его энергии и таланта хватает на Большую сцену с избытком. Этот кентавр Андрей-Борис («О где ты, кентавр, мой исчезнувший брат // - с тобой, лишь с тобою я встретиться рад!..») - неугомонный и напористый. Он примчался в Шахматово, чтобы перевернуть всё вверх дном. Он бьёт «задним копытом», словно ему вожжа под хвост попала.

Но показанный нам «почти анекдот» - совсем не похож на привычные антрепризные комедии, на которые зритель обычно ходит «поржать». «Пленные духи» - скорее фарс, то есть, в переводе с латыни - начинка, фарш. В данном случае это филологический фарс - не случайно же со сцены звучат знакомые имена: Раскольников, Анна Каренина, Обломов, Печорин, Тарас Бульба... Тёзки и однофамильцы известных поэтов обращаются к литературным персонажам и их авторам, включая Гомера.

Невелик труд - втиснуть в современную пьесу имена авторов прошлых веков и их героев. Труднее сделать так, чтобы текст не выглядел как глава из учебника или научная статья. Братья Пресняковы превратили это в смешную пьесу, причём, не впадая в крайности. Совпадения имён почти случайны.

Прибывший в усадьбу Шахматово по поручению боящегося зеркал Валерия Брюсова Андрей Белый требует предъявить «подлинник» блоковской Прекрасной Дамы. А молодому Блоку предъявлять, вроде бы, нечего. Не демонстрировать же гостю бородатого мужика Сеню (Александр Артемьев), которому Александр в поисках вдохновения велит наряжаться в роскошное платье? 

Кажется, что это действительно только анекдот. Но в то же время это и рассказ о том, из какого сора произрастают стихи. У лучших авторов «подлинник» всегда хуже оригинала. Если оригинал лучше, то какой смысл сочинять?

Но сходство с анекдотом - не только достоинство, но и слабость. Если не присмотреться и не прислушаться, то может возникнуть впечатление, что это пустышка и насмешка. Однако авторы пьесы и спектакля, в отличие от героев, не придуриваются. Это серьёзная игра в комедию.

Правда, где в Пскове сейчас найти стольких зрителей, готовых сидя в зале подыгрывать? К тому же, новорождённому спектаклю требуется ещё время разогнаться и подзарядиться. Совместить тело и дух. Наполнить пустоту большого зала и большой сцены дополнительным смыслом. В нынешнюю эпоху пандемийных ограничений с её «куриными кодами» создать в полупустом зрительном зале атмосферу театрально-литературного праздника ещё сложнее, чем в обычные времена.

 «Если он сумасшедший, то его бесконечно жалко»

Братья Пресняковы сознательно не соблюдают «историческую правду».  У них другие задачи. Но несостоявшиеся дуэли Блока и Белого им сильно пригодились.

Настоящий Андрей Белый (подлинник, а не литературный герой) вспоминал, что совсем запутался в отношениях с настоящей Любовью Менделеевой: «... призналась, что любит меня и... Блока; а - через день: не любит - меня и Блока; ещё через день: она любит его - как сестра, а меня - "по-земному"; а через день всё - наоборот; от эдакой сложности у меня ломается череп и перебалтываются мозги...».

Нечто похожее, основываясь на русской классической литературе, разыграл в семидесятые годы ХХ века в своём фильме «Любовь и смерть» пересмешник Вуди Аллен, сыгравший некоего Бориса Грушенко. Там тоже была игра «любит-не любит» и рассуждения на этот счёт, отягощённые «проклятыми» экзистенциальными вопросами. Ответы на эти «вечные русские вопросы» могут быть по-настоящему смешными. Но здесь обязательно одно условие: зритель должен понимать, о чём речь. В противном случае, он окажется в недоумении. 

В реальной жизни в 1906 году Андрей Белый вначале вызвал на дуэль Александра Блока, но при этом, вроде бы, убивать того не собирался, признавшись: «Твёрдо знаю: убить - не убью; стало быть: это - форма самоубийства». К счастью, ни убийства, ни самоубийства не произошло.

Но уже в следующем 1907 году ответный вызов сделал Блок, возмущённый «сплетническими намёками» и «уморительной         клеветой». «Оскорбляться на всё это мне не приходило в голову, - писал Блок Белому, - ибо я не считаю возможным оскорбляться ни на шпиона, выслеживающего меня, ни на лакея, подозревающего меня в нечестности».

Казалось бы, выстрелы должны были непременно прозвучать. «...Если он не сумасшедший, - считал Блок, - то дуэль неизбежна; для меня совершенно ясно, что действовать нужно решительно: если он сумасшедший, то его бесконечно жалко, и я готов более чем примириться с ним...» Но Белый «охотно взял слова назад», и дуэль опять не состоялась.

Братья Пресняковы интерпретируют произошедшее в середине нулевых годов прошлого века по своему, начиняя густым «филологическим фаршем» театральную утку и отправляя блюдо в «духовку». В плен здесь не берут, а возвращают. Филологический анекдот готов. Извольте к столу.

Мама Александра (Валентина Банакова) охотно вызывается стать у сына секундантом, при этом она даёт ему ценный совет: «Саша, вы когда начнёте расходиться, - ты сразу стреляй ему в спину, сразу!» И далее в том же духе. 

Но что такое игра «любит - не любит»  по сравнению с другой игрой: «падает - вскакивает»?  Нельзя забывать, что это всего лишь театр, где обычно всерьёз не умирают и всерьёз не воскресают.

Нет, бывает, конечно,  и на съёмках фильма шальная пуля вылетает из дула и кого-нибудь убивает. Но это - редкость. И вот уже заводной Андрей прибегает к своей любимой мистификации - притворяется мёртвым, словно сражённый какой-то внезапной убийственной силой.

В пьесе в авторской ремарке сказано, что зритель видит «цепочку придуривающихся». Каждый участник действа должен на глазах умело умереть и на глазах умело воскреснуть. Желательно синхронно со всеми. Мужик Фёдор (Андрей Ярославлев) пытается отнекиваться, говорит, что не умеет, но неугомонный Андрей произносит одну из самых важных фраз пьесы: «Умеешь братец, умеешь, - все умеют!» Андрею Ярославлеву в этом спектакле крупно повезло. Ему достался «психоделический танец» («как будто когда-то он участвовал в Дягилевских сезонах в Париже»). Андрей Белый от танца в восторге: «Что ни па, то символ!»

Символисты вообще оказались уморительными людьми. Если не в жизни, то на сцене. Цепочка придуривающихся  после начавшейся химической реакции становится всё длиннее. Отдельные химические реактивы имеют специфические побочные эффекты. Здесь как раз включается не судьба, а искусство. От актёров требуется не полная гибель всерьёз, как у Пастернака, а читка. И чтобы обязательно были шутки.

«Когда отбросишь все эти горькие шутки...»

Герои «Пленных духов», в отличие от их прототипов, - безобидны. Это вам не настоящий химик Дмитрий Менделеев - член черносотенного «Союза русского народа» с его сомнительными высказываниями о «малых народцах» - евреях и цыганах.

В пьесе «Пленные духи» Менделеев - чудаковатый сосед, обитатель усадьбы Боблово, чемоданных дел мастер и папаша девушки Любани (Екатерина Миронова).

На безобидных не обижаются, но над ними смеются - при первой возможности.

Как мы знаем, реальный Блок был совсем не тот, каким он предстаёт в «Пленных духах». Случалось, в облаках он тоже витал, но жизнь знал не только по книгам. Более того, даром что символист, он всячески подчёркивал, что многие его поэты-современники жизни не знают. Под конец своей короткой жизни отчитывал Николая Гумилёва и других акмеистов в статье «Без божества, без вдохновенья»: «Когда отбросишь все эти горькие шутки, становится грустно; ибо Н. Гумилев и некоторые другие "акмеисты"/.../ топят самих себя в холодном болоте бездушных теорий и всяческого формализма; они спят непробудным сном без сновидений; они не имеют и не желают иметь тени представления о русской жизни и о жизни мира вообще...»

Спектакль «Пленные духи» точно на учебник не похож. Он скорее напоминает разгоняющийся с русской горки экипаж. Что с ним будет дальше - пока непонятно. Разгонится ли? Не вывернет ли его на обочину, туда, где находится придорожное  кладбище неплохих, но недостаточно плотно подогнанных постановок?

Но уже сейчас понятно, что роль Александра Овчаренко достойна похвалы и какого-нибудь поощрения. Как написал Андрей Белый в «Воспоминаниях о Блоке»: «Отмахнувшись от слов, мы решили бороться с унынием, с "духом печали" в А. А. (в Александре Александровиче Блоке - Авт.)».

В наши тёмные времена к борьбе с унынием - с этим навязчивым грехом - можно подключать и людей, и духов.

 

*А. Семёнов. Химические опыты. http://pskovcenter.ru/display.php?type=article&id=4102А.

** А. Семёнов. Неисчерпаемые запасы аплодисментов. http://pskovcenter.ru/display.php?type=article&id=4248

Фото: Игорь Ефименко.

Алексей СЕМЁНОВ

Источник: Городская среда