Интервью Анастасии Юдиной, опубликованное на сайте фестиваля «Золотая маска»

Анастасия Юдина номинирована за сценографию спектакля «Река Потудань» как лучший художник.

Вы состоите в постоянном продуктивном сотворчестве не только в группе с Сергеем Чеховым и Владимиром Бочаровым, но и с Максимом Соколовым, спектакль которого «Скеллинг» привозили в прошлом году на «Детский Weekend». Чем отличаются работы в двух этих группах и чем для вас важно работать в постоянных командах?

На данный момент, действительно, есть два режиссера, сотрудничество с которыми стало постоянным. Рабочий процесс с ними невозможно и не нужно сравнивать.  Они носители абсолютно разных, практически полярных, но крайне интересных мне подходов к созданию спектакля. Каждый следующий проект – взрыв, разрушающий старую и формирующий новую вселенную.

Работать в постоянных командах очень важно. Это немного похоже на секту. Внутри них постепенно выстраивается особенная, иногда невербальная коммуникация, и процесс формирования поля смыслов от этого становится гораздо более интересным и продуктивным.

Насколько отлажена система работы в вашей команде и насколько далеко строятся совместные планы?

Не знаю, насколько это можно назвать отлаженной системой работы. Но для меня очень ценно, что мы доверяем интуиции друг друга. Иногда ведь почти невозможно логически обосновать какие-то вещи. И проверить их уместность можно только опытным путем, причем иногда даже не во время выпуска, а через какое-то время после него. Поэтому важно принять какие-то вещи просто на веру. Совместные планы, кажется, есть.

Как происходит синхронизация идей художника, режиссера и композитора в работе над спектаклем?

Мы много разговариваем. На стадии первичных идей закладываются отправные точки формирования звуковой и визуальной ткани спектакля.

Вам важно присутствовать на репетициях, смотреть, как это происходит и формулировать решения в процессе репетиций?

Безусловно. Многие вещи могут быть решены только на репетиции, их невозможно предугадать заранее, невозможно запрограммировать – это живой процесс, который формируется здесь и сейчас. На всех репетициях присутствовать не получается, но я стараюсь быть на прогонах, первых репетициях, участвовать в обсуждении кастинга актеров.

Расскажите, как проходила работа над «Рекой Потудань» от задумки до воплощения. Как появилась идея пространства, от чего изначально она отталкивается?

Работа была долгой, местами мучительной. Идея пространства шла от идеи внутренней замкнутости, болезненной неспособности души вместить в себя глобальное чудо любви и возможной попытки выйти за пределы себя, расширить внутренние границы.  В итоге мы пришли к герметичному, практически плоскому пространству, диктующему фризовые мизансцены, – коридору, в котором монотонно, очень медленно течет вода.  Выхода из этого «черного вигвама» нет, если человек выходит в одну дверь, он тут же появляется из другой. Бесконечное движение по заданной траектории и попытка вырваться, сломать.

В сценографии спектакля важен куб со стекающей водой и плавучий паркет. Какие были варианты присутствия воды в спектакле?

Вода – важнейший элемент многих мифологических картин. В том числе она является одной из главных составляющих платоновского мифа. Она работает как созидающий элемент и как элемент разрушения. С помощью воды-реки происходит инициация героев: смерть и новое рождение. В «Потудани» вода, так или иначе, стала отправной точкой для формирования звуковой и визуальной среды спектакля. Белая ниша, из которой вытекает вода и сквозь которую пробивается свет, — одновременно и замкнутое пространство внутри другого замкнутого пространства, и точка соприкосновения с бо льшим внешним миром, самое тонкое место, пограничная зона, место «Рождения стрекозы» (финальной сцены спектакля).

Вытянутые и неглубокие пространства господствуют в большинстве ваших работ с Сергеем Чеховым. В чём концептуальная основа такой сценографии?

Я бы не сказала, что господствуют, но был ряд проектов, в которых мы исследовали эту форму.  Это было связано с несколькими работами про внутренние искания человека и поиском адекватного решения для них. Мне кажется, в «Потудани» эта форма была использована наиболее полно и исчерпывающе.

Когда вы понимаете, что спектакль сложился? Насколько выдающейся для вас кажется «Река Потудань», считаете ли вы её особенной в вашей творческой биографии?

По моему субъективному мнению, на момент выпуска это была наша самая цельная работа за все время сотрудничества.

Я удивился, когда узнал, что вы выпускница мастерской Эдуарда Кочергина в СПбГАТИ. Насколько важным для вас было обучение в театральной академии и как оно соотносится с тем, что вы делаете в сценографии на протяжении этих 5 лет?

Я рада, что мне повезло попасть на курс именно к Кочергину, он великий мастер. Обучение в академии, безусловно, было важным и необходимым для того, чтобы сейчас можно было выбрать любое направление и спокойно в нем работать. Имея хорошую школу, делать это гораздо проще. Иногда я сознательно нарушаю правила и законы этой школы — это часть процесса, часть внутреннего поиска.

                                                                                                                          Василий Еленкин сайт «Золотая маска»