Бернард Шоу и его прекрасная леди

Драматург с мировой славой, музыкальный и театральный критик, общественный и политический деятель, социалист, член влиятельного Фабианского общества (ныне – идейного центра Лейбористской партии Великобритании), публицист, оратор, эксцентрик, режиссер лондонских спектаклей по своим собственным пьесам, автор метких и острых афоризмов на все случаи жизни, пропагандист вегетарианства, мастер саморекламы и газетный ньюсмейкер, лауреат Нобелевской премии по литературе и кинематографической премии «Оскар» – всё это Джордж Бернард Шоу.

Спектакль по пьесе великого британца – «Пигмалион» – увидят зрители в декабре на сцене Псковского театра драмы имени Пушкина. Накануне премьеры в историю автора и его самого знаменитого творения погрузился журналист и литературовед Александр Донецкий.

Потомок героя из трагедии Шекспира

Бернард Шоу выступает в студии радио Би-Би-Си. Фото 1931 года

Джордж Бернард Шоу родился в 1856 году в городе Дублине, в Ирландии, в XIX веке являвшейся частью Британской империи. По отцовской линии он наследовал знатному роду, восходящему к капитану Уильяму Шоу, высадившемуся на острове вместе с завоевателем Ирландии – королем Англии Вильгельмом III Оранским. Капитан Уильям Шоу был наполовину шотландцем, наполовину англичанином и напрямую происходил от шотландского тана (то есть вождя клана) Макдуфа, того самого персонажа, который в пьесе Шекспира убил преступного короля Шотландии Макбета. Когда Джордж Бернард Шоу вспоминал о своей родословной, то в шутку заявлял, что «это не хуже, чем происходить от самого Шекспира».

Несмотря на славную аристократическую фамилию, детство Джорджа Бернарда нельзя назвать вполне счастливым: его папа – Джордж Карр – был алкоголиком и в большом семействе Шоу считался конченым неудачником. Мама – Люсинда – не любила и презирала мужа, который был старше ее на 17 лет, была эмоционально холодна к детям (у мальчика было две старших сестры), оставив заботу и попечение о них прислуге. Повзрослев, Шоу вспоминал, что, если мать мазала на кухне детям хлеб маслом, то это уже можно было считать большим подарком. Единственное, что действительно интересовало Люсинду, это музыка: она была профессиональной певицей и, обладая великолепным меццо-сопрано, дала детям хорошее домашнее музыкальное образование. В доме всегда звучали оперные арии и произведения для фортепиано. Подростком Шоу знал наизусть многие произведения Генделя, Моцарта, Бетховена, Верди, Гуно и других популярных композиторов. В 1872 году Люсинда бросила неудачника-мужа и вместе с любовником и дочерьми уехала в Лондон, где открыла музыкальную школу.

Шестнадцатилетний Джордж Бернард остался с отцом. Поскольку денег на университетское обучение не было, юноша по протекции родственников устроился на работу в «Таунзэнд и Ко», фирму, занимавшуюся недвижимостью: сначала он собирал плату с жильцов в бедных кварталах Дублина, где получил уникальный социальный опыт, а потом служил кассиром. С детства мальчик много времени проводил именно с непутевым отцом, умевшим любую житейскую неудачу переводить в шутку. Джордж Карр любил болтать с сыном, произнося длинные вычурные монологи на разные темы. Его излюбленным риторическим приемом был сарказм, резкое снижение высказывания. Когда папа шутил (а шутил он постоянно), то сам же громко и хохотал над своими шутками.

Позже Бернард Шоу признавался, что взял от родителей лучшее: от матери – любовь к музыке и театру, от отца – добродушие и превосходное чувство юмора.

Художник, сделавший себя сам

Когда Джорджу Бернарду Шоу исполнилось двадцать лет, он навсегда покинул отца и родной Дублин и уехал к матери, в Лондон, где поначалу устроился в телефонную компанию Эдисона: его задача заключалась в том, чтобы ходить по домам и убеждать жильцов, что на их участках нужно поставить столбы для телефонной связи. Однако стезя наемного работника смертельно опостылела Шоу еще в Дублине, и в какой-то момент он сделал принципиальный жизненный выбор – уволился и решил стать свободным художником. Шоу принял твердое решение ни дня не трудиться вне избранного творческого призвания. Поразительно, что при этом он не гнушался находиться на иждивении матери и сестер. Искусство было для него важнее репутации. Какие-то небольшие деньги еженедельно присылал из Дублина отец. На бедную, но вольную жизнь начинающего писателя хватало, и на несколько лет Бернард стал завсегдатаем читального зала библиотеки Британского музея.

В те трудные годы у него было три страсти, оказавшие влияние на будущее творчество, – политэкономическое учение Карла Маркса, музыка Рихарда Вагнера и пьесы Генрика Ибсена. О новаторской драме Ибсена Шоу написал целое исследование. Маркс привел его в социалистическое движение: вступив в Фабианское общество, он обзавелся нужными связями. А знание музыки принесло ему первую широкую известность в качестве критика.  

Кроме того, Шоу постоянно оттачивал свой талант оратора – он регулярно ходил в Гайд-парк, где, пропагандируя социалистические теории, произносил перед случайной публикой длинные витиеватые речи. В мастерстве риторики, по общему признанию, он, робкий от природы, худой, долговязый, рыжеволосый юноша, достиг совершенства. Шоу мог один увлечь целую толпу. Умение долго и эффектно говорить на разнообразные темы стало его личностным достижением; участие в митингах – своего рода спортом и развлечением. Однажды Шоу поставил персональный рекорд – ораторствовал в течение четырех с лишним часов без перерыва. Хрестоматийным курьезом стал случай, когда Шоу явился в Гайд-парк и под проливным дождем полтора часа произносил искрометную речь, пытаясь убедить в своих социалистических взглядах шестерых полисменов – единственных зрителей, оставшихся на митинге под ливнем.

Долгая дорога к драме

Шоу упорно продолжал идти к своей цели, поначалу – без особых успехов, но стойкости и энтузиазму молодого человека можно было позавидовать. С 1879 по 1883 год Шоу написал пять романов: дебютный даже не был опубликован, а четыре следующих вышли в малотиражных изданиях левого толка и не принесли автору ни славы, ни денег. Он питался на несколько шиллингов в день и годами щеголял в одном и том же протершемся костюме с дырами на локтях и коленях.

Зато на поприще журналистики ему улыбнулась удача. В мае 1888 года он начал сотрудничество с газетой «Стар», куда писал две колонки в неделю под псевдонимом Корно ди Бассетто (так называется деревянный духовой инструмент). Авторские колонки Шоу отличались легкостью слога, остроумием и бескомпромиссностью. Шоу, может быть, впервые сделал музыкальную рецензию жанром, доступным для массового читателя.

Параллельно Шоу писал о театре. Еще в январе 1885 года в «Субботнем обозрении» была опубликована первая театральная рецензия Шоу, подписанная аббревиатурой из трех букв – «G.B.S.». С начала девяностых годов Шоу стал больше писать о театре, нежели о концертах. Как сформулировал Хескет Пирсон, биограф Шоу: «Музыкальная профессура вздохнула с облегчением, но испуганно затаили дыхание драматурги, актеры и режиссеры». Именно так: «Джи-Би-Эс» будет в следующем ХХ веке называть Шоу вся британская пресса.  

В том же 1885-м в жизни двадцатидевятилетнего Шоу произошло другое примечательное событие: в него безумно влюбилась ученица матери, вдова Дженни Петтерсон, которая была старше его на 15 лет; именно с любвеобильной Дженни, переживавшей нечто вроде «сексуальной одержимости», Шоу наконец-то лишился невинности. Женщина обладала весьма неуравновешенным характером и постоянно закатывала молодому человеку дикие сцены ревности, часто – в публичных местах. Тем не менее, их бурный роман продолжался более полутора лет, и в старости Шоу вспоминал о нем с теплом и ностальгией.

Профессия рецензента принесла Шоу более-менее серьезные деньги и связи в театральных кругах, но сам он о драматургических опытах всерьез не задумывался, хотя в том же фатальном для него 1885 году его друг Уильям Арчер предложил написать совместную пьесу. Арчер должен был отвечать за сюжет, а Шоу – за диалоги. Как это часто случается, по ходу написания пьесы друзья-соавторы разругались в пух и прах. Арчер кричал в лицо Шоу: «Это плохо! Плохо!» Поразительно, но Арчер не изменил своего мнения о пьесах Шоу и тридцать лет спустя, когда тот был на вершине величия и успеха. Еще удивительней, что Шоу всегда с ним соглашался.

Как бы там ни было, тогда, в 1885-м, Шоу забросил незаконченный опус в ящик стола, где рукопись и пропылилась долгих семь лет. А в 1892 году прогрессивный театральный деятель, создатель лондонского «Независимого театра» Джэкоб Томас Грейн (с некоторой натяжкой его можно назвать «английским Станиславским») пожаловался Шоу, что его труппа испытывает репертуарный голод: у театра нет современных пьес, и ему как режиссеру нечего ставить. Шоу немного подумал, вспомнил про заброшенную пьесу и предложил Грейну свои услуги автора. Начинающий драматург достал из ящика старый текст, начатый вместе с Арчером, и переписал его. Да настолько удачно, что появилась дебютная пьеса Шоу – «Дома вдовца», навеянная опытом работы в «Таунзэнд и Ко». Так в мир явился новый драматург, за два десятка следующих лет написавший две дюжины пьес. Шоу показал себя крайне плодовитым автором, в среднем сочиняя примерно по одной пьесе в год, а то и больше.  

К началу двадцатого века марка «G.B.S.» стала своеобразным знаком качества. Пьесы Шоу шли не только в Великобритании, но и по всей континентальной Европе (включая Россию), а также в Америке. Какие-то пьесы Шоу были менее успешными, какие-то более (как, например, «Ученик Дьявола»), однако ни одна из них не сравнится с его главным творением – «Пигмалионом», вещью, которую Шоу написал в 1912 году, когда ему исполнилось уже 56 лет.  

Рождение «Пигмалиона»

Бернард Шоу женился в 1898 году, и его брак нельзя назвать обычным. Со своей будущей женой, миллионершей из Ирландии и активной сторонницей социализма (такое в жизни иногда случается!) Шарлоттой Пэйн-Тауншенд драматург познакомился на собраниях Фабианского общества. Женщина как раз пережила несчастную любовь и призналась Шоу, что является поклонницей его писательского таланта. Лето 1897 года они провели на ее роскошной даче. Вскоре она стала его секретаршей.

Когда Шоу серьезно заболел: у него случились проблемы с ногой, и он почти год проковылял на костылях, сердобольная женщина предложила ему переехать в ее усадьбу, где она могла бы лучше заботиться о нем. Он ответил, что переедет только в том случае, если она выйдет за него замуж. В июне 1898 года они поженились при условии, что у них не будет физической близости, поскольку Шарлотта испытывала отвращение к сексу. Невзирая на столь экстравагантные отношения, супруги прожили вместе более сорока лет, и Шоу всегда шутил, что женился не по любви, а исключительно из-за денег. Именно Шарлотта стала коллекционировать афоризмы Шоу (так называемые «шоуизмы»), выходившие в Англии отдельными сборниками.

Лондонский Театр Сент-Джеймс во время Джоржда Александра

В те годы Шоу всерьез увлекся лингвистикой и много размышлял о языковой реформе – драматург мечтал о создании новой английской орфографии, более соответствующей фонетике родного ему языка. Как-то, в январе 1912 года, знаменитый британский актер и театральный продюсер Джордж Александр заметил Шоу в ложе своего Театра Сент-Джеймс. По окончании спектакля Джордж Александр позвал драматурга к себе в кабинет, где прямо предложил сотрудничество: «Почему вы не напишете для нас?» Шоу принял предложение и начал сочинять свою новую пьесу, героями которой стали простая цветочница Элиза Дулиттл и профессор фонетики Генри Хиггинс, и которой суждено было оказаться самым знаменитым и популярным творением Шоу. Он остроумно назвал пьесу «Пигмалион» – именем легендарного греческого скульптора, создавшего из слоновой кости совершенную статую девушки Галатеи, в которую сам же и влюбился. По просьбе скульптора богиня Афродита оживила прекрасную Галатею, и Пигмалион обрел счастье.

Церковь Святого Павла в Лондоне, под портиком которой начинается действие пьесы "Пигмалион"

Внешне пьеса Шоу как будто повторяет вечный и всегда трогающий публику сюжет преображения Гадкого утенка или Золушки, но внутренне, как и многие другие пьесы Шоу, «Пигмалион» вскрывает социальный конфликт общества начала ХХ века, переживающего стремительный и необратимый процесс демократизации, «восстания масс». Фокус в том, что новая пьеса Шоу оказалась не только занятной фантазией, но и чрезвычайно злободневной историей, порождающей у зрителя живые эмоции и заставляющей идентифицировать себя с главной героиней. Феноменальный успех пьесы на мировой сцене заключался не только в занимательности сюжета, но в остроте социальной проблематики, не утратившей своей актуальности и сегодня. Здесь уместно привести одну цитату Шоу, выражающую его понимание театра: «Драма – это не просто камера, направленная на натуру; это отображение в параболе конфликта между волей человека и его окружением, одним словом, отображение проблемы».

Эпистолярный роман

Для Бернарда Шоу написание «Пигмалиона» стало еще и личной драмой из серии «седина в бороду – бес в ребро». Когда он, закончив пьесу, читал текст ведущей актрисе Театра Сент-Джеймс Пэт Кэмпбелл, то неожиданно для себя… влюбился. Для актрисы внимание знаменитого драматурга было лестно, и она включилась в коварную игру.

Возлюбленная Бернарда Шоу - актриса Пэт Кэмбелл в 1897-м году

А Шоу буквально обезумел от страсти. Когда жена Шарлотта услышала его разговор с актрисой по телефону, она всерьез обеспокоилась психическим состоянием мужа. Шоу, добиваясь от актрисы ответных чувств, преследовал свою пассию где только можно и постоянно писал ей письма. Вот только несколько фрагментов, дающих представление о том, что испытывал драматург в тот период своей жизни: «Я мечтал и мечтал и витал в облаках весь день и весь следующий день, так, словно мне нет еще и двадцати. В голову не лезло ничего, кроме тысячи сцен, героиней которых была она, а героем я. А мне ведь вот-вот уже стукнет 56. Никогда, наверное, не происходило столь смехотворного и столь чудного». Или: «Мне бесконечно больно видеть, когда кто-нибудь так страдает. Я должен, наверное, убить себя или убить ее. Что ж, нам, наверное, всем полезно страдать, жестоко лишь, что больше приходится страдать слабому».

Пока Шоу страдал и сходил с ума, актриса собиралась замуж за другого – за их общего знакомого Джорджа Уэста. Узнав об этом, Шоу эгоистично писал своей возлюбленной: «Хотя мне нравится Джордж (у нас с ним одинаковый вкус), я повторяю, что он молод, а я стар, так что пускай он подождет, пока я устану от вас. Я обещаю устать от вас как можно скорее, чтобы освободить вас. Я поставлю “Пигмалиона” и раскритикую вашу игру».

Спустя год, на южном побережье Англии, они наконец объяснились, и Пэт заявила драматургу, что между ними всё кончено. Шоу пришел в отчаянье: «Хорошо, уезжайте, – написал он ей 11 августа 1913 года. – Потеря женщины – еще не конец света. Но я глубоко, глубоко, глубоко ранен. Вы уязвили мое тщеславие. Невообразимая дерзость, непростительное преступление. Прощайте, несчастная, которую я любил. Джи-Би-Эс».

Актеры Лондонского Театра Сент-Джеймс Патрик (Пэт, Стелла) Кэмпбелл и Джордж Александр. Фото 1893 года

Но на этом Шоу не успокоился и послал актрисе еще несколько раздраженных, отчаянных писем с такими, к примеру, признаниями: «Нет, моя обида еще не утихла, я сказал вам слишком мало скверных слов. Да кто вы, несчастная женщина, чтобы из-за вас всё внутри меня разрывалось, час за часом?» Или еще: «Я хочу причинить вам боль, потому что вы причинили мне боль. Мерзкая, низкая, бессердечная, пустая, недобрая женщина! Лгунья; лживые губы, лживые глаза, лживые руки; обманщица, предательница, вкравшаяся в доверие и обманувшая его!» Она отвечала ему: «Вы и ваше сквернословие в стиле восемнадцатого века… Вы потеряли меня, потому что никогда и не находили».

Вот в таком непростом душевном состоянии пребывал Шоу в дни своего наивысшего театрального триумфа. Позже его переписка с актрисой стала предметом множества статей бульварной прессы, падкой на скандалы с участием знаменитостей. А драматург Джером Килти написал по письмам пьесу «Милый лжец», которая в прошлом веке с успехом шла на многих сценах мира, в том числе и в Советском Союзе.

Седовласый «оскароносец»

Из-за интриг британская премьера «Пигмалиона» была отложена, но пьеса быстро принесла Шоу международный успех. Первая постановка состоялась в Вене, в Бургтеатре, 16 октября 1913 года. Она известна тем, что спектакль посетил эрцгерцог Австро-Венгерской империи Франц Фердинанд.

Спустя полгода, 11 апреля 1914 года, спектакль «Пигмалион» представил лондонский Театр Ее Величества. Контроль за постановкой осуществлял сам автор – Бернард Шоу. В том же году с «Пигмалионом» впервые познакомился и русский зритель – пьеса была поставлена в Пассаже, на сцене Санкт-Петербургского театра Сабурова.

На русской сцене, как, впрочем, и на всех остальных, «Пигмалиону» сопутствовал неизменный успех. В Москве «Пигмалион» с 1914 года шел на сцене Театра Суходольской. В Петрограде весной 1915 года пьеса была поставлена в Михайловском театре, а осенью – в Александринском театре (Элизу играла Екатерина Рощина-Инсарова). Режиссером обоих спектаклей был набиравший мастерство Всеволод Мейерхольд. С 1925 года «Пигмалион» надолго вошел в репертуар Малого театра.

Бернард Шоу на плоту, Фото 1929 года

Интересно, что в самый разгар Великой Отечественной войны 12 декабря 1943 года в Малом театре состоялась очередная премьера «Пигмалиона» с Дарьей Зеркаловой в роли Элизы, а в марте 1944 года актеры отправили Бернарду Шоу фотографии этой постановки и личные письма. Дарья Зеркалова написала драматургу: «От всего сердца благодарю вас за чудесный образ и мысленно передаю вам самые лучшие цветы, которые Элиза Дулиттл нашла бы в своей корзинке». Бернард Шоу ответил актерам собственным посланием: «Все артисты – мои друзья, я рад, что они с удовольствием играли “Пигмалиона” и прислали мне свои фото». В 1946 году спектакль «Пигмалион» Малого театра был удостоен Сталинской премии.

Нет никакого смысла даже и пытаться перечислить все театральные постановки «Пигмалиона», достаточно упомянуть, что на несколько десятилетий Шоу стал вторым по популярности английским драматургом, после Шекспира, в мире. Но и это еще не всё. Феерическая история Элизы Дулиттл на этом не закончилась. Было бы странно, если бы к популярной пьесе не обратился кинематограф, и в 1937 году от продюсера Габриэля Паскаля поступило предложение написать киносценарий: необходимо было дописать несколько эпизодов и изменить финал.

Кадр из оскароносной для Бернарда Шоу экранизации 1938 года

Не без некоторых сомнений Бернард Шоу согласился и вошел в сценарную группу. Так появилась вторая редакция «Пигмалиона», а фильм с участием британских звезд Уэнди Хиллер и Лесли Говарда, разумеется, ждал успех. Более того, экранизация была номинирована на премию Американской киноакадемии, и в 1939 году Бернард Шоу получил своего «Оскара».

Именно на основе киносценария в 1956 году, через шесть лет после смерти Шоу, поэт-песенник Алан Джей Лернер и композитор Фредерик Лоу выпустили мюзикл «Моя прекрасная леди» (оригинальное название – «My Fair Lady»), который имел феноменальный успех, в том числе и в СССР.  Восемь лет спустя, в 1964-м, в американский и мировой прокат вышла экранизация под тем же названием с Одри Хепберн в главной роли. Кинокартина «Моя прекрасная леди» стала второй самой кассовой премьерой года в США и получила 8 премий «Оскар» при 12-ти номинациях, в том числе за «Лучший фильм» и «Лучшего режиссера». Фильм с большим успехом шел и в советском прокате.

Одри Хепбёрн в экранизации мюзикла "Моя прекрасная леди" по мотивам пьесы Шоу "Пигмалион"

Что до экранизаций «Пигмалиона», то только в кино (не считая телевидения и съемок спектаклей) список приближается к двум десяткам названий. Немецкая, норвежская, турецкая, французская версии; три фильма по мотивам пьесы поставили в индийском Болливуде. В перечне жанров имеются даже порнофильм и молодежная комедия («Открытие Мисти Бетховен» 1976 года и «Это всё она» 1999-го). Сравнительно недавно, в 2010 году, российский кинематограф отметился собственной вариацией на сюжет «Пигмалиона» – фильмом «Цветы от Лизы».

Но всех этих радостных событий в мире музыкального и киноискусства драматург Джордж Бернард Шоу по понятным и естественным причинам уже не увидел. И нам остается только процитировать самое начало его авторского предисловия к пьесе: «Из дальнейшего вы поймете, что “Пигмалион” нуждается не столько в предисловии, сколько в продолжении, и это продолжение вы найдете в должном месте».

Александр Донецкий