Пять причин, по которым Антон Федоров выбрал для постановки «Морфий»

Редакция журнала «ТЕАТР.» попросила режиссера назвать пять причин, почему он выбрал для постановки именно эти тексты.

Антон Федоров на репетиции спектакля "Морфий". Фото: Игорь Ефименко

12 и 13 мая в Псковском театре драмы им. Пушкина неоднократный номинант «Золотой Маски» Антон Фёдоров выпускает спектакль «Морфий» – по двум известным произведениям Михаила Булгакова – циклу «Записки молодого врача» и рассказу «Морфий». Поскольку ученик Юрия Погребничко Антон Фёдоров известен как режиссёр, который к своей работе относится крайне ответственно и осмысленно, редакция ТЕАТРа попросила его назвать пять причин, почему он выбрал для постановки именно эти тексты.

«Для нас самое важное в спектакле – это вопросы, – говорит Антон Фёдоров. – И главный персонаж – доктор – постоянно задаёт себе вопрос: что происходит? Он собственно и существует в вопросах, поэтому пять причин, по которым мы ставим этот спектакль, – это пять вопросов.

1.

Фото с репетиции спектакля "Морфий". Игорь Ефименко

Первый вопрос – что такое «глушь» и «вьюга», о которых пишет Булгаков? Для меня это экзистенциальные булгаковские понятия – то, что может тебя или убить, или ты это принимаешь и начинаешь в этом существовать, возможно даже что-то меняя изнутри. Это как в зыбучих песках или болоте – если будешь сопротивляться, зсосет сразу, а если расслабишься, есть даже вариант, что спасешься.

2.

Фото с репетиции спектакля "Морфий". Игорь Ефименко

Второй вопрос – про сны. Каждая история булгаковского врача заканчивается тем, что доктор засыпает. Он все время говорит: «Сон – хорошая штука», но сны его – это больше морок, кошмар, в котором он пытается как-то научиться существовать. Это прямо про сейчас история. Как научиться существовать в этом кошмаре? При этом, мы знаем, что влиять на этот сон возможно: вспомним хоть «осознанные сновидения» Кастанеды.

3.

Фото с репетиции спектакля "Морфий". Игорь Ефименко

Третий вопрос вытекает из второго. Что настоящее в этом кошмаре? Реальное? Во что верить? За что зацепиться? За что ухватиться? Что обнять? Что тебя согреет?

4.

Фото с репетиции спектакля "Морфий". Игорь Ефименко

Вопрос четвертый: как спасти? У Булгакова доктор все время озабочен тем, как помочь одному, второму, третьему? И в чем это спасение? А может быть, нужно спасти себя, чтобы спасти кого-то другого: А может быть, вообще только себя и нужно спасать?

5.

Фото с репетиции спектакля "Морфий". Игорь Ефименко

И последний вопрос, пятый, тоже очень сегодня актуален: вопрос о народе. Я постоянно слышу сейчас: народ, народ... «Народ сидит у телевизора». «Народ надо воспитывать». Вот это вот обозначение людей как массы у меня лично вызывает большое внутреннее сопротивление. А тут я у Булгакова столкнулся с тем, что доктор тоже говорит: «Какой такой народ?» А дальше он заявляет, что будет «бороться с этой тьмой египетской». И он этот «народ» индивидуализирует.

Вот он там спрашивает про одного героя: он вдовец? А врачи другие недоумеваюи, какое это имеет значение. А вот такое и имеет: он героя выхватывает из толпы, он к нему как к человеку относится. Мы ведь тоже себя отделяем немного от этого «народа» и говорим о нем довольно высокомерно. Мы говорим о них «люди», «они». А нет никакого «они» и «мы». Это все – мы, которое состоит из многих «я». И только такое отношение к людям для меня возможно.

Источник: Журнал "Театр."