Болезненное наслаждение

Рецензия Алексея Семенова на спектакль «Бовари».

«Ты зипун с шушуном повенчала
Рукавицы оставив внутри.
Не такою была ты сначала -
Что-то вроде мадам Бовари».
Вероника Долина.

Кто это - «Бовари»? У Флобера роман называется «Госпожа Бовари» (Madame Bovary), а спектакль псковского театра драмы - просто «Бовари». Так кто это - «Бовари»?

В романе первую мадам Бовари зовут Элоиза (уродливая госпожа Дюбюк). Потом она умирает, и Шарль Бовари женится на молодой Эмме Руо. Это госпожа Бовари № 2. Именно она становится основной госпожой Бовари, чья судьба так сильно взволновала читателей середины позапрошлого века.  Когда Александр Дюма-отец познакомился со скандальной книгой, то отшвырнул её со словами: «Если это хорошо, то всё, что мы пишем с 1830 года, ничего не стоит!»

«Перед нами проза»

Редко какая книга в мировой литературе столь подробно изучена и прокомментирована, в том числе черновики (у Флобера они откровеннее чистовика). Слов об этом романе Густава Флобера на разных языках написано так много, что этот груз способен помешать восприятию. Образованные люди обычно знают, что автор задумывал «книгу о пошлых людях», и ещё что книга «Госпожа Бовари» стилистически почти безупречна (полна «красивостей»). Недаром же этот роман так любил Владимир Набоков. «С точки зрения стиля перед нами проза, берущая на себя обязанности поэзии», - писал он.

Искушение сделать из «Госпожи Бовари» поэтический спектакль, наполнив его музыкой, поэзией и живописью, иногда накатывает на разных режиссёров. Но Дмитрий Акриш, поставивший спектакль «Бовари» на псковской сцене, такого искушения избежал или преодолел. Спектакль «Бовари» стилистически выверен, но поэтическим его назвать трудно.

Наоборот, нам словно бы говорят: никакой поэзии, только проза. Чистая проза. И ещё немного геометрии. Наверное, для того чтобы получился математически выверенный спектакль.

Когда роман «Госпожа Бовари» появился в журнале, прошёл во Франции через судебное разбирательство, а потом, оправданный, был издан отдельной книгой, его посчитали реалистическим. И за это ругали или хвалили.

Однако чем больше времени проходило, тем больше подозрений закрадывалось: реализм ли это? Набоков называл роман Флобера не просто сказкой, а романтической сказкой. Сюжетные нестыковки и психологические натяжки не смущали Набокова именно по этой причине. Он не ждал полной достоверности. Вернее, он её не искал. Законы романтической сказки совсем другие.

Спектакль «Бовари» Дмитрия Акриша на романтическую сказку совсем не похож.

Бовари в псковском спектакле, поставленном на Малой сцене, - это семья: муж Шарль (Денис Кугай) и жена Эмма (Наталья Петрова). Есть ещё её свекровь (Галина Шукшанова) и невидимая дочка Берта. Остальные герои носят другие фамилии.

Из декораций на сцене, прежде всего, - стекло. Много стекла. И много отражений. Это целый «аквариум» (сценография Анжелики Кременецкой). Навевает мысли об «аквариуме» из зала суда, куда сегодня в России обычно сажают подсудимых. Причём под стеклом находится не только нарушительница моральных устоев Эмма, но и все остальные - правые и виноватые. Под судом оказываются все, а зрители (присяжные?) определяют - кто из них виновен.

По мере действия отношение меняется, как меняются и сами герои.

Но «аквариум» не замкнут. Он постоянно открывается-закрывается и напоминает лабиринт. Передвижения героев продуманы и, видимо, требуют большого количества репетиций. Люди снуют туда-сюда, иногда лицом к лицу оказываясь по разные стороны стекла.

«Выставляя её напоказ»

Почти одновременно с «Бовари» в псковском театре на Большой сцене вышел другой спектакль - «Дядя Ваня».* Там тоже страдают провинциальные мещане. Но у Чехова они ничего не доводят до конца - ни измены, ни убийства. Они хотят, но не могут. И поэтому по-хорошему смешны.

У Флобера измены и смерть доводятся до финала. Всё серьёзно, зрителю расслабиться трудно. Тем более что антракта нет. Сиди и смотри.

Основное занятие героев - использование друг друга. С целью наживы, с целью наслаждения... Родольф Буланже (Максим Митяшин), Леон (Камиль Хардин), Эмма Бовари...

Почему-то считается, будто Флобер никого в романе не осуждает, предпочитая находиться над схваткой. Не знаю как на французском, но на русском в «Госпоже Бовари» многое названо своими именами. Трудно не заметить авторского отношения, раздражения. Флобер был вообще человеком вспыльчивым и болезненным. В чём-то он был предшественником Достоевского, с которым его сближала не только эпилепсия, но и пристальное внимание к человеческим порокам. «Его влекло к себе то, что он не выносил, - писал о Флобере Сомерсет Моэм. - Людская глупость казалась ему тошнотворно очаровательной, и он получал болезненное наслаждение, выставляя её напоказ во всей гнусности». Разница была в том, что Достоевский при написании книг всегда торопился, а Флобер, наоборот, медлил, оттачивал каждую фразу.

Флобер не парит над схваткой, а выносит приговор за приговором. Взять хотя бы аптекаря Омэ (в спектакле его играет Сергей Попков). В романе сказано, что «он продался, он себя растлил» и сделал карьеру на чужом несчастье. А вот в спектакле, у которого свои законы, аптекарь до крайности ещё не дошёл. Как и остальные, кроме Эммы.

Придирчивых религиозных критиков романа «Госпожа Бовари» смущали не супружеские измены Эммы, а отсутствие раскаяния. Они видели в этом «пропаганду похоти». Но Флобер был бы слишком предсказуем, если бы поставил такую цель. Какая там похоть? Он даже любовь не ставил на первое место. В одном из писем Флобер написал: «Для меня любовь не должна стоять на первом плане, её место в подсобке. В нашей душе живёт нечто, что гораздо ближе к свету и солнцу, чем любовь. Любовь как основное блюдо земного существования - нет! Любовь как приправа - да!»

Одной приправой жив не будешь. Эмма пытается, но теряет силы.

Сомерсет Моэм считал, что «"Госпожу Бовари" скорее можно назвать романом о неудаче, чем истинной трагедией». Но можно ли назвать преждевременную смерть просто неудачей? И чем истинная трагедия отличается от ложной?

Бродский сказал, что «истинная трагедия не там, где гибнет герой, а там, где гибнет хор». В спектакле «Бовари» с «хором» всё нормально. Господин Лере (Анатолий Кузьмин), Жюстен (Ислам Галиуллин), Настази (Ксения Чехова), Родольф Буланже, Леон и все остальные будут жить дальше, причём, неплохо.

Другое дело - роман «Госпожа Бовари». Там одной Эммой дело не ограничивается. Последняя страница романа - парад смертей и лишений. И они - явное следствие пролетевшей, как комета, Эммы. Она всех обожгла своим эгоизмом. И после смерти продолжает обжигать.

Шарлю, когда он встретился с первым любовником своей жены Родольфом, показалось, что какие-то черты Эммы передались ему. Есть от чего содрогнуться.

Но это - в романе. В спектакле акценты расставлены иначе. Спектакль не так жесток, и от этого Эмма больше напоминает жертву. Любящий неудачник-муж мог бы быть внимательнее. Сварливая свекровь могла бы попридержать язык. Вместо дочки мог бы родиться мальчик. Жизнь могла быть если не прекрасна, то продолжительна.

Драма (трагедия?) госпожи Бовари в том, что она всем надоела. Она и самой себе надоела.

Как написал один драматург: «Я побеждён самим собой». Вот и Эмма из таких. Победительница.

Таким нет места на земле. Их место на театральной сцене.

*А. Семёнов. Картина вырождения. http://www.pskovcenter.ru/display.php?type=article&id=5052

Фото: Игорь Ефименко.

Алексей СЕМЁНОВ

Источник: Городская среда