О редких моментах настоящего актерского счастья — интервью с воспоминаниями к юбилею народного артиста России Владимира Свекольникова
2 июля коллектив театра поздравляет Владимира Степановича Свекольникова с 80-летием.
Ему ближе праздники, которые проходят в театре скромно, по-семейному. Он не любит пафос вокруг своих достижений в профессии. В его историях и взлеты, и падения – данность. Держа в голове его слова «я не люблю официозы, речей дежурных суету…», мы попытались поговорить с Владимиром Степановичем просто, без натужного смеха или скупых слез, о судьбе актера, где сцена – и крылья, и плаха, где сцена – если сказать одним словом, жизнь.
Владимир Степанович, правда ли, что в юности вы выбирали между театром и кино?
Я мечтал о кинематографе. Тогда известных киноартистов просто боготворили: устраивали с ними встречи на стадионах, выпускали открытки с их фотографиями. Всё это меня, конечно, заразило. Тем более и в студии я занимался киношной – в Кишиневе при «Молдова-фильм», и преподавал у нас кинорежиссер. И потому настроился на кино.
Получается, мечта стать киноактером вела в институт кинематографии. Почему все-таки оказались в Театральном училище им. Щепкина?
Можно сказать, я и во ВГИК поступил. Готов я был капитально: перечитал восьмитомник Шекспира, всего Островского, Чехова, Гоголя. Чуть ли не из каждой трагедии Шекспира по паре монологов подготовил. Когда начал перечислять, комиссия, смеясь, остановила: «Спасибо-спасибо, мы всё поняли». Потом только узнал, что остальные готовят одно-два произведения в прозе, стихах и басню… Но и в Щепкина всё хорошо шло. После чеховского «Комика», юмористического рассказа, который я читал совершенно серьезно, педагоги дали мне такую редкую характеристику: «мрачный комик».
На мое решение повлияли старшекурсники, которые объяснили, что в основном в кино и снимаются театральные актеры. К большому счастью, я выбрал Щепкинское училище и попал к одному из лучших педагогов того времени, великому Николаю Александровичу Анненкову.
Портрет 1986 года
Я знаю, что еще в студенчестве вы получили много важных слов от своих великих коллег. Какой момент помните особенно?
Я играл Мальчишку в спектакле «Нас где-то ждут» в Малом театре по пьесе Арбузова. У меня монолог был на авансцене. Я его прочитал (конечно, чуть не умер от страха), ухожу за кулисы, а там Руфина Нифонтова, смеется и мне говорит: «А ты всегда будешь так хорошо играть?» После ее слов из Малого театра до общежития на Трифоновке я просто летел на крыльях, забыв о трамваях и автобусах. Это один из тех моментов в моей актерской жизни, когда я был по-настоящему счастлив.
Правда ли, что и к Иннокентию Смоктуновскому ходили знакомиться?
Еще учась на театральном в Москве, когда снимался фильм со Смоктуновским, я его разыскал и попросил посмотреть мою самостоятельную работу, Моцарта, с моим товарищем. Он назначил, когда прийти в гостиницу. Я пришел, а товарищ не смог…
Воспоминание первое: гостиница «Пекин», Москва, 1965 год
«Урок от Иннокентия Смоктуновского»
Когда на следующий день я пришел один, Иннокентий Михайлович сказал: «Ладно, давай я буду реплики за Сальери подавать, а ты показывай Моцарта». Конечно, ничего у меня не получилось…
И он мне такой урок преподал! На всю жизнь запомнил… Даже на фотографии своей написал на память: «Володя, всё начинается с обычной простой мысли, даже у Шекспира и Толстого. Смелее в путь!» Такой была наша первая встреча.
А дальше еще были встречи в Ленинграде, когда я стажировался в БДТ.
Владимир Свекольников – Моцарт. В спектакле «Маленькие трагедии» (1996)
Вы были одним из лучших на курсе, уже выходили на сцену Малого театра, вам пророчили блестящую карьеру. Неужели вам не предложили остаться? Как, почему вы уехали во Владимирский театр?
Потому что характер! Он до сих пор у меня такой: стараюсь переводить на юмор, но если я взрываюсь…
На курсе уже никто не сомневался, что меня возьмут в Малый театр, и я успокоился. Я действительно был ведущим: и по работе в «Трех сестрах», где я играл Чебутыкина, и в комедиях, и в учебе – всё было понятно. Все пересказывали слова Анненкова: «Этого парнишку мы оставляем у себя».
Но произошел неприятный инцидент с педагогом – супругой Анненкова, после которого мне передали ее слова: «Этот молодой человек еще побегает по Москве с трудоустройством». В этот период я познакомился с выпускником режиссерского факультета, учеником Анатолия Эфроса, и он предложил мне поехать во Владимир, мотивируя тем, что в Москве я в лучшем случае буду задействован в групповках, массовках, а в маленьком театре поиграю вволю. Так и случилось – за два сезона во Владимире я сыграл 15 ролей! И среди них – Треплев в «Чайке». Девять спектаклей мы сыграли с выдающимся Евгением Евстигнеевым (он – в роли Дорна).
В Москве не остались, из Владимира уехали. Почему в Псковском театре задержались на долгие годы?
После Владимира у меня возник период отчаяния и разочарования в театральной профессии… Поэтому я уехал к родителям в Кишинев. Полгода пожив на родительских харчах, располнев, я пришел к выводу, что без театра я не могу, и развиваться нужно именно в актерском деле. Я решил поехать куда-нибудь поближе к Питеру. Позвонил в Псковский театр. Там согласились принять меня в труппу.
Прилетел в Псков, иду с чемоданом на проходную. Там меня поджидает заведующая труппой, Вера Николаевна... И с первого взгляда мы друг в дружку влюбились! Я решил, что это судьба.
Сцена из спектакля «Царь Федор Иоаннович» (1976)
Ваш подход «раз уж читать Шекспира, то всего» остался в студенчестве или с вами до сих пор?
Я всегда относился серьезно ко всякой работе. Старался максимально погрузиться в образ, понять и достоверно показать психологию героя. Меня так учили.
Одной из первых крупных ролей в Псковском театре стала роль царя Федора Иоанновича. Это моя самостоятельная работа. На нее был назначен другой актер, а я предложил режиссеру Валерию Бухарину посмотреть мои отрывки. У меня было свое представление о царе Федоре. Он глубоко религиозный человек, о нем даже говорят в пьесе: «Да он святой!» Я подготовил фрагменты, показал, это произвело впечатление, и меня ввели. А чтобы настроить себя на такую религиозность, я устроился петь в хор Троицкого собора и держал Великий пост.
Воспоминание второе: Псковский театр драмы, «Царь Федор Иоаннович», 1976 год
«Все силы на премьеру, а после – в обморок»
Так совпало, что пост завершался в день моей премьеры. Я его весь выдержал. Спектакль тогда прошел удачно, всех впечатлил. Но на банкете я взял в руку первую стопку – и потерял сознание. Сохранил силы на спектакль, а после – расслабился, и они меня покинули.
Вы рассказали, что иногда сами предлагали режиссеру исполнить ту или иную роль, а отказываться от предложений приходилось?
От роли Ивана Грозного я отказался, потому что не видел себя в этом персонаже. Так же было и с Гамлетом. Вадим Радун мне эту роль предложил, но перед этим прошел фильм со Смоктуновским в главной роли, и я сказал: «После Иннокентия Михайловича мне в Гамлете сказать абсолютно нечего». А роль Полония показалась интересной, я увидел, что смогу привнести что-то свое («Лица необщим выраженьем» – мои любимые слова у Баратынского). И у меня получилось. Профессор ГИТИСа Игорь Дюшен тогда дал высокую оценку этой работе, сказав, что мой персонаж выдержан от начала до конца и совершенно не похож на штампованных придворных толстячков-хлопотунов. Мне в этом герое было важно показать отеческую любовь.
Владимир Свекольников в спектакле «Гамлет» (1981)
Ваш выдающийся Павел I вам тяжело давался?
Поначалу я даже не понял, почему я: ведь не похож совсем! Режиссер меня, можно сказать, уговорил. Стали репетировать, начало что-то получаться… И после спектакля в Михайловском замке, в резиденции Павла (двор замка был переполнен, журналисты, зрители!..), подошли музейные работники, разглядывают меня: «Странно, вот сейчас вы совсем не похожи. А во время спектакля… как с портрета сошли!» Об этом и писал Станиславский: если актер перевоплощается внутренне, то возникает иллюзия, что и внешне он похож.
Владимир Свекольников в роли Павла I (спектакль 1996 года)
Воспоминание третье: Всероссийский фестиваль «Голоса истории», 1997 год
«На спектакли со Свекольниковым – по шпалам прибегу!»
Со спектаклем «Павел I» мы участвовали в фестивале «Голоса истории». Каждую работу после разбирали театральные критики во главе с председателем жюри Александром Петровичем Свободиным. Меня тогда признали лучшим актером фестиваля, а ведь там участвовали и большие столичные театры – Малый театр со спектаклем «Иван Грозный», «Борис Годунов» из Александринки… И среди этой когорты выделили меня! Это второй раз, когда я испытал актерское счастье.
Тогда же Свободин предложил срочно подавать на звание народного. А другой критик из журнала, кажется, «Театральная жизнь» сказал: «Если вы будете ставить “Идиота”, и Свекольников сыграет Мышкина, я в Псков по шпалам прибегу!»
Несколько раз вы играли Александра Сергеевича Пушкина, какую работу отметите особо?
Пушкина я играл четыре или пять раз – и в гриме, и без. Самая большая работа – «И всюду страсти роковые…». По сюжету спектакля накануне дуэли Поэт (так назывался персонаж) пишет ночью письмо Геккерну. Письмо прерывается, и он вспоминает свои произведения: от этой конторки выходит на сцену «Пиковая дама», где я Германн, за ним – Борис Годунов, Самозванец, Фауст, Онегин и другие пушкинские герои. Этот спектакль снимал канал «Культура», после чего мне зрители из Москвы письма присылали… А потом мы сыграли его на Основной сцене Александринского театра. Прием был потрясающий.
В спектакле «И всюду страсти роковые…» (1999). Владимир Свекольников – Поэт
Воспоминание четвертое: пушкинские места
«И мы с тобой когда-то здесь…»
Есть у меня еще одно увлечение – коллекционирование. Почти 50 лет я собираю коллекцию, основа ее – пушкиниана. Значки, медали, палехские шкатулки с сюжетами из сказок… Ищу на аукционах, пополняю.
И супруга моя была экскурсоводом, она и по пушкинским местам водила группы. И когда ее не стало, я с обратной стороны на граните попросил изобразить аллею Керн, на которой мы бывали, и подписать: «И мы с тобой когда-то здесь мечтали».
Испытание славой вы проходили не раз. Вас и выдающимся современником, и гением называли в прессе! Как относитесь к таким высоким оценкам?
Критически, конечно. Гений – это перебор. Смоктуновский – гений, да, его ни с кем не спутаешь. А мне достаточно таких оценок, как профессиональный, хороший.
Евгений Александрович Евстигнеев рассказывал: если после спектакля зрители выходят и говорят «как здорово играл артист такой-то», значит, роль не удалась, а если зритель выходит и начинает обсуждать спектакль, поступки персонажей – вот удача.
Владимир Свекольников в роли начальника станции в фильме «Необыкновенное лето» (1979)
Вернемся к кино. Все-таки у вас было несколько крупных работ. Вашими партнерами на съемочной площадке были Михаил Козаков, Кирилл Лавров. Да и в кадре вы смотритесь хорошо! Почему не сложилось?
Я же и в кино готовился к роли, как меня мастера учили, с полной отдачей – всё изучал, настраивался, вживался. И вот такой пример: в девять утра нас везет автобус в павильоны, гримируют и… два часа ждем, пока площадку подготовят. Вызывают на площадку – примеряются: «Нет, одно, другое не готово». Снова перерыв. Вот уже вроде бы всё: дым, свет – и вдруг: «Съемки переносятся на завтра». К спектаклю ты дома готовишься, приходишь в театр – от и до играешь, как задумал, как настроился. А там – сидим на улице, ждем… Какой тут настрой?
Я фильмов семь отыграл и больше не стал. Много приглашали. И в Москву, и в Питер на пробы. Отказывал.
Воспоминание пятое: съемки в Пскове, 1979 год
«Необыкновенное лето»
«Необыкновенное лето» снимали на вокзале в Пскове. Я играл коменданта. В это время были наши гастроли по области, на которых я себя держал в черном теле (экономил, книжки покупал). Худоба и изможденность очень хорошо легли на образ: комендант смертельно усталый, сутками не спит, на просьбы всех проезжающих должен отвечать.
После этой роли режиссер Григорий Никулин решил, что я подойду на роль Якова Михайловича Свердлова в его четырехсерийном фильме «20-е декабря» о создании ВЧК. Мне там повезло играть с великими – Михаилом Козаковым и Кириллом Лавровым.
Владимир Свекольников в роли Свердлова в фильме «20-е декабря» (1981)
Больше 55-ти лет вы на сцене! Ощущения от выхода к зрителю сейчас другие?
Нет, я по-прежнему перед каждым выходом, вот уже больше 55-ти лет, волнуюсь. Для актера это естественно. Если артист не волнуется перед выходом на сцену, это уже не профессионал, это случайный человек, не творец. Зато когда выскакиваю на сцену – волнение отлетает в сторону.
Владимир Степанович, ваш творческий и жизненный тонус вдохновляет. Поделитесь, где черпаете энергию, как сохраняете «в здоровом теле – здоровый дух»?
Я в паспорт не заглядываю. Всё зависит от внутреннего самочувствия. Главное – сохранять внутреннюю энергию, оптимизм – и это уже отразится на физическом состоянии. Я бодр, энергичен и готов к работе.
Я и Маугли играл в 40 лет в пластическом мюзикле, с трюками, по пояс оголенный, и Принца играл в 42 года, а Павла в последний раз – когда мне уже больше 60-ти было. Сейчас бы и Хлестакова сыграл с удовольствием, и Мечтателя Достоевского, и Дон Кихота булгаковского, и Царя Ирода из «Саломеи» Оскара Уайльда.
Владимир Свекольников в роли Менделеева в спектакле «Пленные духи» (2021)
Вы – всё тот же. А театр изменился?
От нас психология требовалась, а сейчас в основном всё строится на внешних эффектах, блестках. Самое главное – чтобы на сцене был живой человек. Этого добивались Константин Сергеевич Станиславский и мой педагог Николай Александрович Анненков. А все великие, начиная с Щепкина и Мочалова, говорили о том, что важнее всего – донести содержание автора. Будь то Пушкин, Шекспир, Грибоедов, Чехов…
Мне повезло увидеть великие спектакли, в которых ни на градус не меняли слов автора, не раздавали всем в руки мобильники, не включали популярную музы́чку, а играли с таким подтекстом, что зритель не сомневался, что разговор о нашем дне. Я видел «Трех сестер» Анатолия Эфроса, «Идиота» Георгия Товстоногова, «Короля Лира» Питера Брука, «Отелло» Джона Декстера. Там это так и происходило.
Воспоминание шестое: Москва, гастроли спектакля Питера Брука «Король Лир», 1964 г.
«Во МХАТ – через забор»
Как я попадал на спектакль «Король Лир» Питера Брука, когда его показывали в филиале МХАТ… Билетов, конечно, было не достать. Зима, мороз. Я просился к жителям соседних домов, оставлял у них верхнюю одежду и перелезал через каменный забор. Там я попадал куда-то под сцену и еле-еле находил выход в зал… «Короля Лира» я смотрел дважды – потрясающий спектакль!
Моноспектакль Владимира Свекольникова «И смех, и грех» (2020)
Владимир Степанович, вы давно пишете стихи. Чем для вас является поэзия?
Я влюблен в хорошую поэзию – в классику, в Серебряный век, в современных авторов. Стихи всегда меня вдохновляли, заражали, у самого возникали образы…
Рифмовать начал давно, но долго примерялся. Когда захотел издать первый сборник, обратился за советом к лучшему поэту Псковской области Александру Ивановичу Гусеву. Он стал моим наставником в поэтическом деле и вступительную статью написал к первой книге «Дыхание души». Сейчас у меня 11 сборников.
У вас есть стихотворение о судьбе актера:
Выхожу на сцену, как на плаху.Каждый раз готовлюсь умирать.
За искусство лишь такую плату
Можно, не торгуясь, отдавать.
Все-таки актер – это тяжелая профессия?
Я бы так не сказал. Если ты в ней живешь, то это всё равно, что спросить: «Вы тяжело живете?» Это твоя жизнь, иначе ты себе ее не представляешь. А природа человеческой жизни такова, что в ней чередуются и горе, и радость.
Жизнь, она и есть жизнь.
А нам хочется пожелать Владимиру Степановичу, чтобы в жизни его было еще больше счастливых мгновений, вдохновляющих ролей, благодарных зрителей. С юбилеем!
Беседовала Елизавета Славятинская