Народный дом имени А. С. Пушкина (1906 - 1917)

В последние два десятилетия XIX века Александр Сергеевич Пушкин почти официально был признан национальным гением, «солнцем русской поэзии», одним из основоположников отечественной словесности и литературного языка. В год столетнего юбилея поэта Псковская городская Дума, отзываясь на общее настроение российского общества по увековечению памяти писателя, приняла решение переименовать улицу Садовую в улицу Пушкина и начать сбор средств на строительство в городе каменного театрального здания.

С разрешения правительства по всей стране был организован сбор денег в благотворительный «Пушкинский фонд». К 1901 году граждане России по подписке собрали в фонд 100 тысяч рублей, треть из которых были выделены Пскову на строительство Народного дома имени Пушкина. Еще 30 тысяч рублей государственной субсидии предоставило городу министерство финансов. К концу 1902 года проект главного архитектора Пскова Эдуарда Александровича Гермейера был утвержден муниципалитетом.

По плану здание Народного дома в стиле ампир с элементами модерна, кроме зрительного зала на тысячу мест, включало вестибюль, фойе, буфет и библиотеку, было оснащено паровым отоплением и электрическим освещением. Спустя пять месяцев, 23 мая 1903 года, в Кутузовском саду при большом стечении горожан, состоялась торжественная церемония установки закладного камня. По такому случаю на торжества в Псков прибыл дядя императора Николая II, великий князь Владимир Александрович Романов; высокий гость из столицы собственноручно замуровал в фундамент будущего здания монеты «на счастье», после чего выпил бокал шампанского за «процветание города Пскова».

Из-за начавшейся в январе 1904 года Русско-японской войны в следующей субсидии правительства городу было отказано. Имеющихся денег хватило, чтобы подвести здание под крышу, но дальше стройка остановилась. Согласно смете, на завершение строительства и ввод Народного дома в эксплуатацию не хватало 22 тысяч рублей. В августе 1905 года Псковская городская Дума решила взять недостающие деньги в долг у известного псковского купца Василия Яковлевича Сафьянщикова (меценат скончался в декабре того же года, не дожив до открытия Народного дома трех месяцев).

Известный псковский купец и меценат Василий Яковлевич Сафьянщиков (1842 - 1905). Фрагмент групповой семейной фотографии

В Псковском архиве сохранился любопытный документ, озаглавленный: «Список дел, назначенных к слушанию в очередном заседании Псковской Городской Думы 22 марта 1906 года». Среди задач повестки дня заседания, как «О назначении к перемощению улиц в будущем 1907 году», «О сдаче в аренду Кутузовского и Сергиевского садов», «Доклад комиссии по вопросам об устройстве электрического освещения города» и, к примеру, «Прошение вдовы городового Псковской городской полиции Е. Г. Александровой о назначении ей пособия», за номером одиннадцать значился и пункт под названием «Доклад комиссии по вопросам об устройстве дома Пушкина». Как раз в марте 1906 года в недавно построенном здании состоялось первое важное общественное мероприятие – выборы в первую Государственную Думу Российской империи. А уже 4 апреля 1906 года (по старому стилю) состоялась церемония открытия Народного дома имени Пушкина.

Здесь необходимо сделать небольшое пояснение о феномене Народных домов. В конце XIX века организация и строительство этих многофункциональных и доступных широкой публике учреждений досуга, обычно включавших и театральную сцену, стало важной приметой культурной жизни передовых стран Европы - Великобритании, Италии, Швеции, Дании и др. Не отставала в этом просветительском тренде и Россия (первый Народный дом был открыт в Санкт-Петербурге в 1882 году), особенно после Революции 1905 года, что свидетельствовало об общей демократизации сословного общества. Большинство Народных домов учреждались в Российской империи государственными структурами – муниципалитетами или земствами, преимущественно в крупных городах. Поэтому, можно сказать, что сравнительно небольшому губернскому Пскову повезло. Неудивительно, что столь важное и долгожданное культурное событие в жизни Пскова, как открытие Народного дома, было встречено местной прессой с энтузиазмом:

«Открытие Народного дома имени А.С. Пушкина последовало на третий день праздника, 4 апреля. Открытие оказалось довольно интересным; для первого парадного спектакля не поскупились и пригласили хорошие силы петербургской казенной и оперной сцены. – Сообщала газета «Псковский городской листок» в №28 за 9 апреля 1906 года. – Пушкинский вечер, разумеется, целиком (по программе) был посвящен произведениям бессмертного поэта». Далее обозреватель, скрывшийся под литерами «Л. К.», подробно описал художественные особенности представленного публике концерта и сделал «очень важное замечание»: «Цены на места были довольно высокие. Объяснили это тем, что открытие потребовало исключительных расходов. Пусть будет так. Но в дальнейшем необходимо цены довести до возможного минимума, чтобы посещение театра стало доступным по возможности всем слоям населения, чтобы это был народный, а не господский дом имени величайшего нашего поэта. Театр должен быть учреждением демократическим в широком и полном смысле этого слова».

Впрочем, сразу же не обошлось и без резко критических откликов на долгожданное событие: «4 апреля состоялось открытие Пушкинского Дома. Какой-то злой рок преследует это учреждение. Прекрасная сама по себе мысль устроить в Пскове постоянный народный театр никак не может осуществиться на деле. – Отмечал корреспондент газеты «Псковский голос» в №34 за 9 апреля 1906 года. - Сперва не было денег; потом появились деньги – начали строить, но денег оказалось недостаточно, пришлось приостановить постройку. Наконец кой как с помощью займов удалось достроить театр. Теперь, казалось, мы стоим близко к осуществлению народного театра. На самом же деле оказалось, что г. Псков, несмотря на более чем стотысячные затраты, обогатился только лишним обычным театральным залом, вопрос же об устройстве у нас общедоступного театра опять остался открытым. Странный характер также носило и само открытие: оно было открытием только в афишах, на самом же деле оказалось заурядным спектаклем-концертом с неудачно подобранной программой».

Фрагмент публикации журнала «Театр и искусство», №16-18, 1906

В выпуске от 16 апреля 1906 года еженедельный журнал «Театр и искусство», издававшийся в Санкт-Петербурге, поместил корреспонденцию за подписью «Пскович», в которой, в частности, говорилось: «Вновь построенный театр – довольно красивое здание, но оно построено архитектором мало сведущим с театральными требованиями; в театре заметны большие неудобства и упущения. Сцену в начале сделали недостаточной глубины и пришлось ломать капитальную стену для ее продолжения, в зале и на балконе можно было сделать больше гораздо места, лож всего две, когда можно было устроить больше десяти и т. д. По общему мнению, на деньги, затраченные на постройку и устройство дома, можно и следовало достигнуть несравненно большего».

Как свидетельствует сохранившийся анонс, уже в субботу 15-го и в воскресенье 16-го апреля 1906 года на сцене Народного дома «под управлением артиста Императорского театра И. С. Панчина 2-го» было показано два гастрольных драматических спектакля «известной труппы З. И. Черновской и М. И. Чернова» - «Евреи» по пьесе Е. Чирикова и «сценическая иллюстрация» «Поединок» по повести Александра Куприна. Билеты стоили от 45 копеек до 2 рублей 50 копеек за место и продавались в «магазине Кочергинского».

В том же объявлении анонсировался концерт «Солиста Его Императорского Величества» Н. Н. Фигнера и «артистки Ренэ Радиной-Фигнер». Билеты продавались в магазине «А. Зильбера», то есть Абеля Зильбера, капельмейстера 96-го пехотного Омского полка, известного псковского дирижера, совместно с женой владевшего несколькими музыкальными магазинами, отца знаменитого советского писателя Вениамина Каверина (1902 - 1989).

Портрет оперного певца Николая Фигнера. 1889. Художник - Константин Маковский

Николай Николаевич Фигнер (1857 – 1918) — популярный оперный певец, много гастролировавший за рубежом, брат легендарной русской революционерки Веры Фигнер, артист Императорских театров, в 1895 году удостоенный высокого звания «солист Его Величества», уже выступал в Пскове 15 февраля 1896 года со своей второй женой, итальянкой Медеей Фигнер. Свой второй концерт для псковичей 22 апреля на сцене Народного дома знаменитый русский тенор дал с третьей женой Рене Радиной-Фигнер. Николай Фигнер исполнил арию Ленского из оперы «Евгений Онегин» Чайковского, арию из оперы «Паяцы» Руджеро Леонкавалло; всего в тот вечер супруги Фигнеры исполняли 25 вокальных номеров. Выступление петербургских артистов прошло с большим успехом.

О театральных событиях начала прошлого века мы сегодня можем судить почти исключительно по откликам псковской прессы тех лет. Примечательно, что авторы статей и рецензий, как хвалебно-положительных, так и отрицательных, ругательных, хотели видеть на сцене Народного дома не элитное заведение для богатой публики или площадку для дешевых развлечений, а именно общедоступный, демократичный театр с высокими художественными притязаниями. Помимо критических оценок исполнительского мастерства или качества представленных пьес, газетчики обращали внимание и на такие прозаические, бытовые подробности, как уровень сервиса и цены в буфете: «Нас просят отметить в газете, что цены в буфете народного дома имени Пушкина непомерно высоки. – Заметил «Псковский голос» 12 мая 1906 года. – Желательно было бы, чтобы «отцы города» фиксировали цены по примеру буфета народного сада и кстати внушили буфетчику, что публика вправе рассчитывать на более вежливое обращение».

Осенью 1906 года «Псковский голос» критиковал Народный дом за дополнительные траты из бюджета города и возмутительную, по мнению корреспондента, организацию спектаклей первым антрепренером учреждения Николаем Михайловским: «Пушкинский дом отдан в аренду г. Михайловскому за 6 тысяч рублей. – Информировала газета 8 сентября 1906 года. - Спектакли начнутся не ранее октября, так как предстоит крупная переделка театра. Перестройка обойдется городу еще в несколько тысяч. Должно быть, в скором времени нашей городской Думе придется хлопотать переименовать себя в управление по постоянном переустройстве Пушкинского Дома. Не пора ли господам гласным подумать и об ответственности своей перед городскими избирателями и плательщиками», - язвительно замечал автор заметки.

Николаю Николаевичу Михайловскому (1874 - 1923) – актеру, до занятия антрепренерской деятельностью выступавшему в труппах Александринского театра и МХТ, сыну знаменитого в те годы литературного критика и публициста-народника Николая Константиновича Михайловского, не раз доставались критические шпильки и замечания местной прессы. Так, в выпуске от 14 октября 1906 года «Псковский голос» возмущался торговлей алкоголем и шумом в зрительном зале: «Нельзя умолчать о таких безобразиях в доме имени Пушкина, как, например, беззастенчивая торговля лакеями водкой, коньяком; перебор ими платы за напитки и бесцеремонность билетеров. Входят в буфет молодые люди, к ним подлетает официант, любезно спрашивая, не прикажут ли они коньяку, водочки… выпьет кто квасу по 10 коп. бутылку, лакеи не стесняются взять по 15. Билетеры, при проверке билетов, двиганьем стульев и препирательствами со зрителями, поднимают такой шум, что публика, благодаря им, и многое не может расслышать. Тем более, в Пушкинском доме и без того-то почти ничего не слышно. За малым исключением, эти препирательства выходят из самых пустяков, когда, например, некоторые молодые люди, в большинстве случаев ученики, позволяют себе сесть на свободные места».

Постоянно критиковали театральные обозреватели Пскова и текущий репертуар Народного дома имени Пушкина: возмущали, по их мнению, низкопробные, сделанные на потребу публики, постановки. Например, «Шерлок Хольмс» по роману «Конак-Дойля в переводе с немецкого» (так в газете – Ред.), показанный псковичам 12 октября 1906 года, или «Блуждающие огни», представленные на псковской сцене 25 ноября 1906 года. При этом рецензент, некто «М. Росс», отмечал, что, вопреки ожиданиям, коммерческие постановки не пользуются успехом у горожан: «Ясно, что подобными спектаклями публику в театр не заманить. Сегодня ее мало, завтра меньше и, в конце концов, может дойти до того, что занятыми окажутся только места в оркестре, у дверей и вешалок. А ведь при умении – во Пскове можно делать хорошие дела и во всяком случае лучшие, чем у господина Михайловского – умения-то у него и не достает».

В первый сезон 1906 года на сцене Народного дома, кроме труппы Николая Михайловского, три недели выступала «украинская труппа под управлением Д. А. Гайдамаки», гастроли которой псковская публика, судя по откликам прессы конца октября-ноября 1906 года, встретила с большим энтузиазмом. «Псковские губернские ведомости» в номере от 15 ноября 1906 года сообщали: «В последнее время подвизалась в доме А. С. Пушкина малороссийская труппа Гайдамаки, пользовавшаяся большими симпатиями псковичей. К сожалению, на днях малороссы уезжают, и Псков остается опять с драматическою труппою г. Михайловского, спектакли которой наша публика посещает, в общем, слабо, несмотря на очень приличный состав труппы».

Дмитрий Абрамович Гайдамака (настоящая фамилия — Вертепов; 1864—1936) — известный украинский антрепренер, актёр и театральный режиссёр, руководивший успешными гастрольными труппами на протяжении почти трех десятилетий, на склоне лет работал режиссером Днепропетровского украинского драматического театра. Его жена, актриса Юлия Шестаковская, во время гастролей в Пскове также выходила на сцену в составе труппы, а вечер 10 ноября был отдельно посвящен ее бенефису. Интересно, что родной внук Дмитрия Гайдамаки – народный художник СССР, лауреат Государственной премии СССР, родоначальник «сурового стиля» Пётр Павлович Оссовский (1925 - 2015), оказался творчески связан с Псковской землей и похоронен в Изборске.

Давались на сцене Народного дома и музыкальные спектакли. Как писал «Псковский голос» в №112 от 21 ноября 1906 года, в субботу 18 ноября, и в воскресенье, 19 ноября артисты из Санкт-Петербурга исполнили оперы «Демон» и «Пиковая дама», и представления вновь удостоились весьма колких замечаний: «Исполнение заурядное. – Оценил таланты столичных гастролеров местный рецензент. - В особенности отличился хор (?) – Да это не хор, а скорее пародия какая-то; даже в отношении внешности. <…> К любой их хористок свободно можно применить польскую пословицу: «ona ma glos do baleta, a nogi do opery» («у нее голос для балета, а ноги для оперы» - Ред.). Нельзя же в самом деле так играть на доверии публики». В очередной раз обозреватель «Псковского голоса» указал на плохую организацию показа, посетовав на то, что ученики кадетского корпуса мешали смотреть представления: «Интересно, насколько обязательно правило занимания свободных мест учащимися не ближе восьмого ряда и насколько это распространяется на воспитанников Кадетского корпуса? - Последние занимают места не только в первом ряду и ложе, но устраиваются у барьера оркестра и при этом стоя; нельзя сказать, что бы это не мешало видеть, что происходит на сцене. В последнем, например, акте я, если и видел что-нибудь, то только их спины. Уж лучше бы они садились там, свесив свои ножки в оркестр, - по крайней бы мере не мешали другим. Удобно ли это и дают ли им это право их погоны и блестящие пуговицы? Вероятно, нет!» - Саркастически заметил автор статьи.

Несмотря на постоянную критику местных зоилов, труппа Николая Михайловского в 1906 году предлагала псковичам вполне современный репертуар. Так, 15 декабря на сцене Народного дома была представлена чеховская «Чайка». Театральный обозреватель «Псковского голоса» в статье от 19 декабря пишет о провале первой постановки пьесы Чехова (курьезно путая при этом Александринский театр Санкт-Петербурга с Московским МХТ Константина Станиславского), однако невежество и апломб не мешают ему высоко оценить выбор пьесы для постановки на псковской сцене: «…провинция оказалась дальновиднее. Она быстро разобралась в чеховском произведении, в котором она нашла много верного и интересного, и «Чайка» заняла видное место в провинциальном репертуаре. Из провинции же «Чайка» вернулась обратно в Петербург к Комиссаржевской. <…> Хорошо сделала г-жа Танеева, остановив свой выбор для своего бенефисного спектакля, состоявшегося в пятницу, 15 декабря, на «Чайке». <…> Сама бенефициантка чрезвычайно мила и свежа в роли Нины Заречной, к которой она подходит, как нельзя лучше. Последнее действие она провела продуманно и с должным настроением, но местами хотелось большей простоты в тоне».

Во второй день Рождества, то есть 26 декабря 1906 года, сцена Народного дома была, как писал рецензент «Псковского голоса», «целиком, так сказать, посвящена сыску и уголовщине. Днем шел Шерлок Хольмс, а вечером – продолжение Хольмса под заглавием «Мариани». В течение восьми часов сцена была наводнена грабителями, ворами, убийцами, сыщиками, полицейскими, револьверами, взрывчатыми веществами до динамита (бутафорского, конечно) включительно. В течение дня и целого вечера Хольмс и Мариани отчаянно гонялись друг за другом, выказывая при этом чудеса самообладания, изобретательности, находчивости и в то же время попадая в просак самым глупейшим образом».

Далее автор разгромной рецензии не оставлял от двух спектаклей о Шерлоке камня на камне, но для нас, читателей XXI века, этот текст ценен не только как своего рода «музейный раритет», но и как историческое свидетельство того, каким (что называется, от противного) хотели видеть свой театр представители прогрессивной общественности Пскова, какие эстетические идеалы в начале прошлого века отстаивала провинциальная интеллигенция: «Все, что в свое время говорилось о Хольмсе, можно всецело применить и к «Мариани», ибо ценность их во всех отношениях одинакова, то есть равно нулю. – Продолжает свой разбор рецензент «Псковского голоса». – Так что о Мариани говорить не приходится. Можно только жалеть, что в наши дни подобные в буквальном смысле мусорные кучи причисляются к искусству и именуются сценическими произведениями».

Увы, в первый же год своего существования театральная сцена Пскова омрачилась новостью из криминальной хроники, причем самого трагического свойства. «Псковские губернские ведомости» 31 декабря 1906 года в заметке под заголовком «Самоубийство» сообщили читателям: «28 декабря, в квартире одного из обывателей г. Пскова, покончила жизнь самоубийством юная артистка труппы Пушкинского театра, г-жа Николаева. Покойная прибыла на место самоубийства вместе со своей подругой, тоже артисткой г-жой Л. Воспользовавшись случаем, когда из комнаты все вышли, разочарованная в жизни артистка выстрелом из револьвера в голову покончила с собою. Причина пока не выяснена». Какая личная или любовная драма стояла за этим крайним поступком, мы, к сожалению, никогда уже не узнаем.

Весной 1907 года псковских театралов ждало яркое художественное событие: именно в Пскове начали свой большой гастрольный тур по стране выдающаяся русская актриса и реформатор театра Вера Федоровна Комиссаржевская и артисты ее Драматического театра. На сцене Народного дома труппа показала два спектакля: 12 марта – «Нору» (то есть «Кукольный дом») Генрика Ибсена и 13 марта – «Бесприданницу» Александра Островского. Псковские зрители увидели Веру Комиссаржевскую в главных ролях – Норы и Ларисы, и, как восторженно сформулировал рецензент газеты «Псковитянин», «Г-жа Комиссаржевская создает ослепительный, яркий, глубокий и продуманный образ. <…> Это положительно шедевры драматического искусства. Необычайно чарующее впечатление оставляют ее жесты, движения, мимика. А какой у нее голос – чистый, ласкающий ухо тембр, душевный, проникающий в глубину души. <…> Бесконечное «браво» после каждого акта было безусловно заслуженным артисткой восторженным одобрением публики». При этом оба вечера зал Народного дома был заполнен едва наполовину – из-за дороговизны немногие жители Пскова могли себе позволить билеты на спектакли с участием Комиссаржевской.

В первые годы существования Народного дома имени Пушкинана его сцену выходили многие выдающиеся русские артисты: в 1909-м и в 1911-м в Псков с гастрольными спектаклями приезжала великая актриса Александринки Мария Гавриловна Савина (1854 - 1915); большим зрительским успехом пользовались выступления корифеев Александринского театра - Константина Александровича Варламова (1848 - 1915), Владимира Николаевича Давыдова (1849 - 1925) и Варвары Васильевны Стрельской (1838 – 1915); по инициативе уроженки Пскова, актрисы, писательницы и драматурга Нины Павловны Аненнковой-Бернар (1859 - 1903) весной 1909 года несколько спектаклей показали молодые выпускники актерских курсов Императорских театров профессора Степана Ивановича Яковлева.

Именно Анненкова-Бернар высказала нелицеприятное мнение о репертуарной политике Народного дома, опубликованное 4 марта 1909 в газете «Псковская жизнь»: «Меня интересует странно двусмысленное положение этого злополучного здания, так недостойно носящее имя великого русского поэта. – С сарказмом писала известная театральная и общественная деятельница. – Со мной согласятся, конечно, когда посмотрят ряд объявлений, украшавших в течение зимы фонарные столбы и заборы. Что за нелепо постыдное сопоставление имени величайшего художника слова, родоначальника русской литературы, с опереткой или с циничным грязным бездарным фарсом? Какая исторически ценная для правдивой летописи будущего, как курьез, как анекдот, следующая, на удивление грамотная изящная афиша: «Дом имени Пушкина. Бал «Гран-Кабаре». Приз лучшему исполнителю кек-уока». Как развращающе пошло должно воздействовать на душу среднего и без того плохо просвещенного, серого человека это грубое безвкусие дурного тона. <…> «Веселая вдова», бал «Гран-Кабаре» и только редко-редко в виде заезжего почетного, но случайного гостя – драматический спектакль. <…> Город, строя здание, говорят, вошел в долг. Но все же ведь он знал, для чего, для какой именно цели делается им этот долг. Если жертвуется на храм, должно выстроить храм». Анненкова-Бернар потребовала от общественности Пскова «свято, неприкосновенно хранить заветы дорогого для всей России имени, и пусть его дом станет центром настоящего искусства, настоящего просвещения, храмом духовной жизни города», а не «гостиницей для приезжающих», не «Театром Развлечений», где «без всякой системы, без смысла и гармонии будут чередоваться «Веселая вдова» с лекциями о Толстом, с балом «Гран-Кабаре и «Вихрем вальса». «На доверие отвечают уважением. Перед народными святынями – снимают шапки. А ведь это – Дом имени А. С. Пушкина», - с пафосом закончила свою статью Анненкова-Бернар.

Актриса и театральный педагог Нина Анненкова-Бернар. Фото 1890-х годов

По свидетельству псковского краеведа Натана Левина, на критическое выступление Нины Анненковой-Бернар никто из «отцов города» не ответил, но так совпало, что уже осенью 1909 года Народный дом обрел своего первого штатного директора, которым стал актер Николай Афанасьевич Листов (1873 - 1952); 10 сентября 1909 года Псковская городская Дума утвердила Листова в должности управляющего Народным домом имени Пушкина с жалованьем 100 рублей в месяц и 500 рублей «разъездных» в год. «Разъездные» требовались директору для ведения переговоров с антрепренерами из других городов и приглашения гастролеров для выступлений в Пскове.

В сентябре 1909 год новый сезон открыла русско-украинская труппа Александра Дорошенко (1874 -1950), тогда антрепренера, а в будущем - народного артиста РСФСР, первого советского актера, удостоенного звания «Герой социалистического труда». В ноябре 1909 управляющий Листов привез в Псков полный ансамбль русской оперы Санкт-Петербургского Народного дома имени Николая II, который дал три спектакля, в том числе и «Борис Годунов» Мусоргского. Выступления вокалистов прошли с большим успехом.

В начале декабря 1909-го и в январе 1910-го годов на сцене Народного дома давал спектакли «Первый передвижной театр» Павла Павловича Гайдебурова (1877 - 1960). На гастроли в Народный дом Пскова приезжали артисты петербургских театров – Малого, Нового и опереточного театра «Пассаж». С сольным концертом выступил популярный виртуоз-балалаечник, уроженец Новоржевского уезда Псковской губернии, молодой Борис Сергеевич Трояновский (1883 – 1951), в будущем – создатель знаменитого Великорусского Оркестра русских народных инструментов. Директор Листов показал себя и неплохим хозяином: заметив неоправданно завышенные счета за электроэнергию, исправил в доме электропроводку. Несмотря на несомненные успехи на поприще директора, после отчета перед депутатами городской Думы весной 1910 года Николай Листов не стал продлевать контракт на новый сезон и уехал в Казань. Обратно в родной город Николай Листов ненадолго вернулся только летом 1914 года, поступив в труппу Летнего театра в Сергиевском саду.

В декабре 1910–го и зимой 1912-13 годов в Пскове выступал новаторский театр малых форм и пародии «Кривое зеркало», созданный известным критиком, главным редактором и издателем авторитетного петербургского журнала «Театр и искусство» Александром Рафаиловичем Кугелем (1864—1928). Начиная с 1910 года с «Кривым зеркалом» в качестве режиссера сотрудничал известный драматург и новатор театра Николай Николаевич Евреинов, детские годы проведший в Пскове (его отец служил инженером путей сообщения на Николаевской железной дороге). Именно в Пскове юный гимназист Коля Евреинов увлекся театром.

Писатель Вениамин Каверин. Фото начала 1920-х годов и объявление в ленинградской газете о смене фамилии

Вот как вспоминал о театральной жизни Пскова начала века Вениамин Каверин в своей мемуарной книге «Освещенные окна»: «В доме всегда толпились актеры. Среди них были «резонеры», «первые и вторые любовники», «благородные отцы», «инженю» и еще какие-то «инженю комик». <…> Актеров у нас любили просто за то, что они актеры. Один «благородный отец» просидел до ночи, накурил, съел целую курицу, мычал, никому не понравился, - кажется, не за что было его похвалить! И все-таки мама сказала, что у него красивая шея. <…> В Пскове каждый день показывать новый спектакль, иначе публика не ходила в театр. <…> Тогда в зале была «публика», люди, заплатившие деньги, чтобы сидеть здесь (в зале Народного дома – Ред.) в приличной одежде и слушать. Дамы оглядывали друг друга с головы до ног, мужчины были в черных костюмах. Вице-губернатор сидел в ложе, и знаменитый скрипач поклонился публике, а потом – отдельно – ему. <…> Как и поэзия, театр был полон загадок. На занавесе был изображен древнегреческий бог Пан, безобразный, смеющийся, с венком на вьющихся волосах. Он сидел на упавшем дереве, поднеся флейту к губам и скрестив козлиные ноги. Перед началом спектакля, когда в зале становилось темно, раздавался таинственный удар в гонг».