Новости / Публикации

16 февраля 2021 О старом и новом человеке «Товарищ Кисляков». По мотивам романа П. Романова.
Новая сцена Александринского театра.
Режиссер Андрей Калинин. «Товарищ Кисляков» Пантелеймона Романова легко вписывается в ряд постановок, которые выходили последние года четыре. 100-летие Октябрьской революции, в том числе, подхлестнуло интерес к драматургии и литературе 1920-х: здесь еще можно обнаружить героев разного социального происхождения и возраста, здесь еще дают голос тем, чьи убеждения расходятся с установками большинства, и здесь еще есть рефлексия по поводу новых порядков. Своей постановкой Андрей Калинин вводит в обиход российского театра имя писателя, находившегося в забвении более полувека. Таких сюжетов в истории нашей литературы, к несчастью, предостаточно, но этот случай интересен еще и потому, что в отличие, скажем, от Михаила Зощенко, с которым Романов негласно соперничал в 1920-х, он был известен разве что специалистам. Меж тем, Пантелеймон Романов был в числе тех, кто пытался разобраться с метаморфозами, происходившими с интеллигенцией, будучи прекрасным бытописателем с чувством юмора сродни зощенковскому. И. Трус (Ипполит Кисляков).
Фото — архив театра. Спектакль Андрея Калинина начинается с радиосообщения о происшествии, случившемся в одной из московских коммунальных квартир. Некий Аркадий Незнамов то ли покончил с собой, то ли был убит. В квартире нашли нож, принадлежащий главному герою — товарищу Кислякову, чьи удивительные ментальные и этические метаморфозы и станут основным предметом исследования постановки. Детективная завязка здесь необходима как точка отсчета, а уголовно-криминальная линия уходит на второй план до финала. Задается тема повествования: коллективное насилие неизбежно порождает частное, в отношении отдельных лиц. Последующие события даются ретроспективно. Роман густонаселен — в спектакле количество героев сводится к минимуму, и почти каждый актер играет несколько ролей. Режиссер помещает персонажей в небольшое, давящее, клаустрофобическое пространство Черного зала Новой сцены Александринки. Герои здесь, словно музейные экспонаты в витрине — находятся на расстоянии вытянутой руки, только трогать нельзя. Ассоциации с музеем неслучайны: Ипполит Кисляков с коллегами трудится в одном из таких учреждений, призванном собирать, хранить и выставлять на обозрение памятники истории, искусства и т. п. Новая власть в лице директора-пролетария Полухина (Никита Барсуков), окончившего рабфак, считает, что плоды революции представлены недостаточно широко и полно — экспонаты покрыты толстым слоем пыли, а их надо бы демонстрировать победившим массам, — и принимается все исправлять. Первым делом вешает кумач с лозунгом «Вычистим из наших рядов враждебные и чуждые элементы». Дальше — устраивает заседания и собрания, бессмысленные, но идейно верные. Музейные интеллигенты впадают в панику или ступор. Марья Павловна (Василиса Алексеева) беспомощно взывает к окружающим: «Где мы? Я ничего не понимаю». Окружающие предпочитают в ответ молчать, каждый раз сжимаясь, как от удара. Единственный, кто открыто возражает хамской власти, — кисляковский коллега Андриевский (Петр Семак). Он исчезает первым и безвозвратно. Это событие становится для главного героя детонатором, запустившим необратимый процесс моральной деформации. Сцена из спектакля.
Фото — архив театра. Бывшего инженера-железнодорожника, волею обстоятельств ставшего музейным сотрудником, Ипполита Кислякова играет недавно принятый в труппу Иван Трус. До недавнего времени он служил в минском Театре имени Янки Купалы, что, разумеется, сразу наполняет и его роль, и постановку дополнительными смыслами. В этом спектакле актер стал настоящим открытием. Впрочем, не он один. Трус играет своего героя, скорее всего не единожды менявшегося, как человека робкого, страшащегося сделать лишнее движение, подобострастного, вынужденно угодливого и уже основательно надломленного. Дома им помыкает деспотичная жена (смешная и жуткая Василиса Алексеева): выгребает все деньги из карманов, находит даже заначку, натравливает фокстерьера Джери (Никита Барсуков) при гостях, шпыняет мужа при всех, даже уезжая за город, выдает инструкцию по поведению — муж терпит со страдальческим лицом. Только в мечтах он может возражать своей мегере и ее инфернальной тетке (Сергей Еликов, еще одно открытие этой постановки), только в мечтах он геройски парирует полухинские реплики и становится тем, кем никогда не станет в реальности. В этих эпизодах черноту пространства прорывает белый луч прожектора, но сладостные минуты истекают очень быстро. Внутренняя метаморфоза в конце концов обретает конкретную внешнюю форму: герой буквально переобувается, меняя стоптанные интеллигентские ботинки на крепкие рабочие сапоги, становясь, таким образом, одним из них. Его антипод, старинный друг Аркадий Незнамов (Петр Семак), выглядит, как Лев Толстой в поздние годы жизни: одет в какую-то потрепанную хламиду, нечесан и, возможно, не очень мыт, что, разумеется, ничуть не мешает ему сохранять порядочность, ясность мышления и нежелание переделывать себя ради каких-то сомнительных идей. Он не мимикрирует ни внешне, ни тем более внутренне под существующие условия, и даже если не читать роман перед просмотром, все равно становится понятно: этот герой очевидно обречен. Жить особняком, не соотнося свои поступки и действия с коллективным мнением, долго не выйдет. Оно и не выходит. Сцена из спектакля.
Фото — архив театра. Катастрофичность положения усугубляется присутствием молодой жены Тамары. Будучи провинциальной актрисой, девушка возжаждала карьеры на столичной сцене и теперь ежедневно посещает биржу, источник разочарований, знакомится с псевдополезными людьми и ведет богемный образ жизни. Олеся Соколова в белокуром парике с тугими локонами и нарядах эпохи НЭПа (все эти струящиеся многоярусные платья с открытой спиной, платья-матроски с заниженной талией невероятно идут актрисе) напоминает Рене Зеллвегер в роли Рокси Харт из киномюзикла Роба Маршалла «Чикаго», звезду студии MGM Джин Харлоу и еще ряд платиновых киноблондинок. Ее Тамара — создание эффектное, этакая греза любви и мечта поэта, но при этом практичная, циничная и хищная. Она, походя изменяя мужу — с Ипполитом от скуки и жажды новизны, с немецким режиссером Миллером (Сергей Еликов), руководствуясь прагматичными соображениями, и наверняка еще с кем-то, оставшимся за кадром, — с легкостью готова расстаться со всеми ради желанного результата, но девушку останавливают в полушаге от цели. В «Товарище Кислякове» масса остроумных режиссерских находок. Музейный экспонат — старинную карету — Полухин и Кисляков превращают в тачанку, сняв крышу и верхние боковые части. Монолог про неповторимую индивидуальность Ипполит произносит, стоя в загаженном коммунальном туалете. Прерывает его безымянный сосед (отличный Александр Поламишев), одетый, как водится, в семейные трусы и видавшую виды майку, всучивая разговорчивому интеллигенту орудия простого труда — ведро и тряпку. По коридорам коммуналки порхает еще одна греза (Полина Теплякова) — в прозрачном пеньюаре, будоража кисляковское воображение. Прозрачная накладка, имитирующая стеклянный полухинский глаз, напоминает о Терминаторе и Франкенштейне разом. И среди этого аттракциона переобувшийся Кисляков всячески старается вписаться в общество новых коллег: выставляет напоказ обнову, смолит цигарки, произносит большевистские лозунги — но выходит неловко, смешно и натужно. Сцена из спектакля.
Фото — архив театра. Андрей Калинин пытается разобраться не только с тем, что происходило с представителями интеллигентных профессий, но и как это происходило: что заставляло одних сопротивляться давлению извне, а других соглашаться с положением дел и плыть по течению. В сцене застолья в доме Кисляковых гости рассаживаются за столом так, что Ипполит оказывается в центре, отчего возникает устойчивая аллюзия на тайную вечерю. Но возможный мученик оказывается с приставкой «лже»: слабый герой вливается в ряды нового рабоче-крестьянского общества, отчаянно мимикрируя под него, быстро смиряется с погромом музея, увольнением и/или исчезновением коллег, в первых рядах встает под большевистские знамена, ведь главное — выжить! Страх оказаться один на один против масс и желание примкнуть к главенствующей толпе заставляют главного героя совершать отвратительное, гнусное и уголовно наказуемое деяние. И такой же, как мы сегодняшние прекрасно знаем, оказывается система, с чьим существованием герой послушно соглашается, попутно теряя то, что связывало его с предыдущей жизнью. Новый, советский интеллигент в лице товарища Кислякова продемонстрировал и новые, мало представимые старой интеллигенцией, качества, которые будут явлены чуть позднее, но — с невиданным размахом.
15 февраля 2021 Антивоенная пьеса о войне: Ксения Степанычева – о «Днях Победы», штампах о ветеранах и советском детстве В основе спектакля «Дни Победы» – одноименная пьеса драматурга Ксении Степанычевой, которая собрала невымышленные истории ветеранов Великой Отечественной войны.
13 февраля 2021 Евгений Терских о спектакле «Дни Победы»: Мы постарались найти то, что мотивировало людей выжить Артист о спектакле «Дни Победы» – о спектакле тяжелом и одновременно легком, о своем герое – артиллеристе Юре, о роли, в которой никогда не хотел бы очутиться в жизни.
30 марта 2024
11:00
суббота
30 марта 2024
19:00
суббота
18+

«Бовари»

Малая сцена
31 марта 2024
11:00
воскресенье
31 марта 2024
19:00
воскресенье
12+

«Не спать!»

Перенос на 2 апреля
Новый зал
3 апреля 2024
19:00
среда
16+

«Пигмалион»

Большая сцена