Шаг за шагом

«И одиночество войдёт
Приемлемым, небезутешным,
Оно как бы полком потешным
Со мной по городу пройдёт».
Геннадий Шпаликов. «Поэтам следует печаль...»

Перед первым показом на псковском Пушкинском театральном фестивале спектакля «Я шагаю по Москве» режиссёр Семён Серзин сказал, что название «Я шагаю по Москве» знает каждый, а кто такой Геннадий Шпаликов - не знает никто. Именно по этой причине Серзин назвал свой спектакль «Я шагаю по Москве», а не как-нибудь иначе. Для привлечения внимания. Семён Серзин считает, что «никто не знает, что Шпаликов снял фильм "Долгая счастливая жизнь", написал сценарий фильма "Я шагаю по Москве" и текст этой песни».

«Мне в Пскове очень нравится пустота»

По словам Семёна Серзина, он хотел, чтобы о Шпаликове узнало как можно больше людей, но «никакой связи с Москвой  как с географическим местом у спектакля нет».

Похоже, приманка сработала. Один из немолодых зрителей перед самым началом спектакля объяснил, что пришёл потому, что хорошо помнит и любит Москву шестидесятых годов. Было понятно, что часть зрителей, определённо, ждала чего-то лёгкого и воздушного в духе знаменитого фильма Георгия Данелии. Но спектакль петербургского «Невидимого театра» основан не на сценарии к этому фильму, а на дневниках, письмах, стихах и сценарных набросках Геннадия Шпаликова. Но его короткую жизнь трудно назвать лёгкой и воздушной.

Игрался спектакль на улице - во дворе псковского театра драмы. За спиной зрителей - административное здание театра и галерея «Цех». Вместо сцены - двадцать девять деревянных поддонов. Реквизит: стул, скамейка, ведро с водой, несколько светильников - от фонарика и настольных ламп до люстры. Но прежде чем на улице перед зрителями появились напевающий песенку о Москве артист Евгений Серзин и музыкант Павел Чернейкин с аккордеоном, Семён Серзин в театральном буфете полчаса общался с журналистами. На российские экраны как раз в этот день вышел показанный  на Каннском фестивале фильм «Петровы в гриппе» режиссёра Кирилла Серебренникова. Семён Серзин сыграл в этом фильме главную роль - автослесаря Петрова в гриппе. Но в Пскове его больше спрашивали не о кино, а о театре, тем более что как режиссёр Семён Серзин в Пскове не так давно поставил спектакль «Свидетельские показания».* То есть в Пскове он бывал не раз, поэтому я спросил у него:

- Что вы увидели в Пскове такого, чего нет у других? Или у нас всё как у всех?

- Мне, знаете ли, в Пскове очень нравится пустота, - ответил Семён Серзин. - Особенно вечером. Это редко встретишь даже в небольших городах. Хотя я не скажу, что Псков - маленький город. Но эта пустота... Особенно на набережной рядом с Кремлём... Когда мы делали спектакль, то съездили в Изборск. Это удивительные места.

- На что существует ваш «Невидимый театр»?

- Да ни на что...

- Вы бюджетные или самоокупаемые?

- Достаточно бюджетные... Но не в смысле бюджетной организации. Мы продаём билеты и таким образом как-то существуем. Вот сейчас строим театр в Петербурге. Всё же решили открыть своё место.

- Прямо с фундамента строите?

- Не-не, просто ремонтируем помещение...

Судя по лаконичному спектаклю «Я шагаю по Москве», огромные деньги в реквизит, декорации и костюмы вкладывать не обязательно.

- О спектакле «Я шагаю по Москве» вы негативные отзывы получали? - спросили Семёна Серзина на псковской пресс-конференции.

 - Не-а, - беззаботно ответил режиссёр.

- Ничего, скоро получите, - присоединился я к разговору.

- Получу? - Кажется, Семён Серзин не очень в это верил. И правильно делал. Большинству зрителей спектакль действительно понравился - в первую очередь потому, что следовал духу шпаликовских текстов (разве что без микрофона не все слова, особенно на фоне звуков аккордеона и уличных шумов, долетали до зрителей). Но пока что спектакль мы не видели, и я продолжил тему:

-  Вы к критике чувствительны? Или вам всё равно?

- Если я скажу, что всё равно, то я же буду неправ. Мне это важно... Я для кого это делаю? Для людей... Наверное, к профессиональной критике я не до конца серьёзно отношусь, потому что если очень серьёзно всё принимать, то от тебя ничего не останется. Мне всегда важно ощущение зрителей - людей, которые приходят и смотрят, и не обязательно потом профессионально высказывают своё мнение. Хотя сейчас «критика» стала настолько широким понятием, что начинают писать, снимать, обсуждать люди, не имеющие на это каких-то серьёзных оснований. Хотя, мнение, конечно, важно...

- А провалы у вас были? Театральные провалы.

- Провалы? Да, были.

- Об одном расскажите.

- У меня был такой спектакль по «Дубровскому». Я всё думал про позицию героя Дубровского. Мне стало интересно... Это мог бы быть абсолютно любой человек. Абсолютно не герой, попадающий в обстоятельства, в которых вынужден проявлять себя так, как он себя проявляет. Я взял на роль очень талантливого артиста, который вообще не Дубровский. Как будто ему дали задание: «Иди, играй. Надо». И эта моя умозрительная придумка потерпела полное фиаско. Вот: это провал. Он не мог сыграть. Хотел, но не понимал. Он же артист, ему надо за что-то уцепиться, а он не умеет, не может...

- А зрители заметили ваш провал или как всегда аплодировали?

- Ну, они смотрели... Я не знаю - заметили ли? Мы его показывали, но он начал буксовать, и его в итоге сняли.

На роль главного героя в спектакле «Я шагаю по Москве» Семён Серзин пригласил артиста надёжного - Евгения Серзина. Тот знал - за что зацепиться.

- Расскажите о тех, кого мы сегодня увидим в спектакле, - предложил я режиссёру.

- Это Евгений Серзин - мой брат.

- Музыкант, артист...

- Артист, музыкант, режиссёр...

- А музыка к сегодняшнему спектаклю тоже его?

- Сегодня звучит отчасти его музыка. Исполняет её Павел Чернейкин - музыкант, который участвует в группе Евгения Серзина «НеМой Театр». Ещё звучит музыка Баха и чуть-чуть - Летова (музыка Андрея Петрова, конечно, тоже звучит - с неё всё началось - Авт.).

«Полотнище белого цвета, на котором был написан лозунг "Любовь есть Бог"»

Судя по ответам Семёна Серзина, он не очень большой поклонник типичных моноспектаклей, в которых артисты часто занимаются самовыражением. Серзин вообще старается избегать термина «моноспектакль».

- Я называю это «спектакль с одним артистом», где я понимаю, что это важно, что он там один, - объяснил режиссёр. - Я понял, что для Шпаликова в этом момент жизни - перед смертью - не с кем было поговорить. Я понял, что есть эта музыка - и всё. И он пытается в  этом разобраться. Если бы был кто-то ещё, то был бы диалог, и он, наверное, к этому (к самоубийству - Авт.) в тот момент не пришёл. Было важно, что на сцене должен был быть один артист.

Артист - один, и жизнь - одна. И она проходит перед нашими глазами на маленьком пятачке. Разговаривает герой с самим собой, но обращается при этом к осветительным приборам. Включает, выключает. Проливает свет. Посылает сигналы бедствия. Может быть, надеется, что его спасут?

В самом начале звучат предсмертные стихи Геннадия Шпаликова, обнаруженные в его доме: «Не прикидываясь, а прикидывая, //Не прикидывая ничего, //Покидаю вас и покидываю,//Дорогие мои, всего! //Всё прощание - в одиночку, //Напоследок - не верещать.//Завещаю вам только дочку - //Больше нечего завещать».

Всё прощание в спектакле - в одиночку, но в действительности Шпаликов завещал не только дочку, а несколько нестареющих фильмов и песен, причём один пронзительный фильм - «Долгая счастливая жизнь» - он снял как режиссёр (оператором был Дмитрий Месхиев-старший).

Когда Семён Серзин произнёс «кто такой Геннадий Шпаликов - не знает никто», то захотелось с ним поспорить. Ничего себе: никто! Где вы берёте таких людей, которые его не знают? Наоборот, приходится поднапрячься, чтобы найти хоть кого-нибудь вокруг, кто бы его не знал. Не всем его творчество по душе, кого-то оно очень сильно раздражает, но они всё равно хорошо знают, кто такой Геннадий Шпаликов. «Застава Ильича» Марлена Хуциева по сценарию Шпаликова - это вообще один из лучших отечественных фильмов всех времён. Шпаликова не забыли. В Москве у ВГИКа ему установлен памятник - рядом с Тарковским и Шукшиным. Иногда даже кажется, что о Шпаликове начинают говорить слишком много - и не по делу (в основном, в телепередачах и статьях «перемывают кости», рассказывая о его алкоголизме, о взаимоотношениях с женщинами, о его скверном характере...).

Однако, как говорил герой фильма «Долгая счастливая жизнь» (его играет Кирилл Лавров): «Мы сами себя мало знаем...» Что уж там говорить о ком-то другом, пусть и о Шпаликове.

Геннадий Шпаликов - выпускник суворовского училища, начинал печататься в газете «Сталинское племя»... Если бы он родился немного позднее или раньше, то, скорее всего, кинематографическая судьба его была бы не такая счастливая. Но наступила короткая «оттепель»

«Я шагаю по Москве», «Застава Ильича» (укороченная и почти запрещённая), «Я родом из детства», «Ты и я»... Стиль Шпаликова: странное сочетание юмора и печали, причём печаль берётся, словно из ниоткуда.

Монологи главного героя спектакля - это ещё и слепки того времени. Оно было не менее абсурдно, чем нынешнее. Герой читает газету: «На первомайской демонстрации в колонну Куйбышевского района влились четыре баптиста. Пользуясь замешательством толпы и всеобщим весельем, баптисты вскинули полотнище белого цвета, на котором был написан лозунг «Любовь есть Бог». Баптисты приехали в Москву из Кзыл-Орды ради этого первомайского дня. Их забрали люди в одинаковых пальто...»

Любовь есть Бог? Да за такие слова в отдельные времена в некоторых странах можно и высшую меру схлопотать.

В фильме «Долгая счастливая жизнь» звучат такие слова: «Любить по-настоящему - надо иметь особый талант...» Возможно, Шпаликов потому и погиб, что у него был бесспорный литературный и кинематографический талант, но с настоящей любовью ему не повезло. В предсмертной записке он написал: «Не могу я с вами больше жить. Не грустите. Устал я от вас». От настоящей любви не устают. Так что спектакль «Я шагаю по Москве» - это долгое прощание с короткой жизнью.

Человек прошёл солёный Тихий океан и тундру, и тайгу, отыскал под снегом фиалку, но так и остался одинок.

Те, кто не понимает Геннадия Шпаликова, говорят о его чрезмерной сентиментальности. Взрослый был человек, но всё равно как ребёнок. Бывший суворовец не вписывался в суровую действительность.

Геннадий Шпаликов с этим точно спорить бы не стал. «Я ужасно сентиментален, - писал он, - и это неистребимо во мне, как грусть. Я вижу знакомые лица, давно чужие, и они волнуют меня, и я охвачен воспоминанием, и течение времени останавливается, открывая прошлое. Время безжалостно, я знаю это и стараюсь улыбаться, когда мне совсем не хочется улыбаться, и говорю не те слова, какие нужно говорить. А какие нужно? Я забыл эти слова. Меня пугает равнодушие времени и чужие люди. Чем дальше, тем больше чужих, и некому поклониться, и не с кем уйти. Я ужасно сентиментален, и я бы плакал, прислонившись к плечу друга, но я не могу плакать и смотрю, смотрю спокойными глазами на пустоту вокруг...»

Пустота бывает разной. Такая, как на вечерних набережных псковской реки Великой. Эта пустота успокаивает и вдохновляет. Но бывает и другая - тревожная, страшная, потусторонняя. Смотришь вокруг и не видишь никого, кто бы тебя понял.

Вот и герой спектакля «Я шагаю по Москве» шагает по городу, но никого не встречает («Ходил по улице Горького в поисках нечаянной радости и надоел самому себе до таких высоких степеней, что захотелось мне упасть лицом в высокую траву, и плакать, и проклинать. Только травы в Москве нет, кроме газонов»).

Шпаликов ещё в юности воображал, что повесится, и описал - как это будет («Его тело лежит в Большом просмотровом зале. Вход строго по студенческим билетам. Доступ в 6 час., вынос тела - в 7. После выноса будет просмотр нового художественного фильма!!!») Скорее всего, ни в какое самоубийство он тогда не верил. Это была такая шутка. Но иногда шутки заходят слишком далеко.

Но мало ли людей, впадающих в депрессию? В том числе и литераторов. Но кто способен так тонко всё это передать? Шпаликов не только сам старался при этом улыбаться, но и умел вызвать улыбку у других. Он пошутил полвека назад, а вы улыбаетесь сейчас. Ему было плохо, а вам - хорошо.

В спектакле «Я шагаю по Москве» проза плавно переходит в стихи и обратно. Язык Шпаликова совсем не устарел. Ощущается живая энергия:

«Я люблю актёров и актрис; я долгое время с ними общался; танцевал твист; откуда-то вечером возвращался; на шее вис у актрис; прощался, а потом скис. Я заметил: во мне есть много таких мелочей, речей, когда я сам становлюсь ничей, сам теряюсь, размышляя, стесняюсь сказать, где я, где то, о чём идёт речь - гора с плеч, заснуть и лечь, хотя и наоборот - надо лечь, лежать, веки зажать крепко; дедка за бабку, бабка за репку, крепко...»

На шее вис, а потом скис. Подобное случалось с разными героями Шпаликова. Самый характерный - в единственном фильме, который он снял как режиссёр. Герой любит жизнь, и в то же время её боится. Всё время куда-то бежит. Уклоняется. Сомневается. Ищет и не находит. Вернее, находит, но не верит, что нашёл.

Вот ещё несколько строк Шпаликова:

«Он сидел на крыше, освещённый лунным светом, и его чёрный силуэт пугал неподвижностью и скорбью.

- Отчего он плачет? - говорили одни.

- Странно, - говорили другие. - Необычно. Это как бедствие.

Все говорили, поднимаясь вместе с водой всё выше и выше.

- Перестаньте плакать! - крикнул кто-то. - Вы затопите город.

- Пусть, - сказал парень, - мне не жалко! Я хочу умереть».

Чтобы не утонуть в слезах, необходима хорошая дренажная система.

***

Семён Серзин перед показом сказал, что по идее спектакль надо было назвать не «Я шагаю по Москве», а «Долгая счастливая жизнь». Что ж, жизнь Шпаликова оказалась коротка, но зато долгая счастливая жизнь у его фильмов и песен. Да и книга его не затерялась. Так что жизнь удалась.

 

*А. Семёнов. «Виват, Данилов», http://pskovcenter.ru/display.php?type=article&id=4683

**А. Семёнов. Сила бесконечности, http://pskovcenter.ru/display.php?type=article&id=4001

Фото: Игорь Ефименко

Источник: Городская среда