Актеры спектакля «Не забывай меня»: мы боимся рассказывать свои сны Филиппу Жанти!
Французский режиссер и его труппа устроили в Пскове двойной аншлаг.
В минувший понедельник, на Большой сцене Псковского драмтеатра, в рамках Международного Чеховского фестиваля был показан спектакль «Не забывай меня» известного французского режиссера Филиппа Жанти. Майа Беккен и Хенрик Хольф Вааген, актёры «Компани Филипп Жанти», рассказали о том, как создавалась постановка-сновидение, как реагируют на спектакль в разных странах и что они думают о псковских зрителях.
- Правда ли, что изначально в спектакле не было предусмотрено песен, а когда Филипп Жанти увидел, что вы прекрасно поёте, то вставил вокальные партии?
Майа Беккен:Филипп Жанти действительно нечасто использует в своих спектаклях тексты с песнями, но в своей предыдущей постановке «Неподвижные пассажиры» он впервые ввел в спектакль вокальные партии из несуществующего языка и, видимо, ему понравилось… Нас он тоже попросил что-нибудь спеть, мы сначала сами репетировали, потом показали Филиппу и ему понравилось. Спектакли Филиппа не текстовые, они визуальные и с песнями он поступает также. Это был просто текст, мы его сами придумали, и он произносится на несуществующем языке. Это просто звуки, которые хорошо складываются…
- Что ещё было придумано вами в спектакле «Не забывай меня»?
Хенрик Хольф Вааген: Были сцены, которые первоначально Филипп задумывал иначе. Но когда в ходе репетиций мы делали какие-то ошибки, например, в моей сцене со стульями - там то шляпа падает, то сам я падаю, то стулья переворачиваются– то они в итоге превращались в сцены. Филипп видел их и говорил: «Вот, вот, так оно и должно быть!». Кстати, первая версия этой постановки родилась ещё в 1992 году, и то, что вы видели сегодня, сделано три года назад, мы буквально на днях отмечали трехлетний юбилей. Первая версия, в отличии от этой, была черно-белая, а здесь вы видите много белого и даже голубого – это появилось после того, как Филипп Жанти посетил Норвегию и впечатлился цветами и светом, который он там увидел, снегом и его роскошью.
- Для России этот спектакль как-то адаптировали?
Майа Беккен: Изменения мы привносим при посещении каждой страны. В частности, здесь мы произносим фразы по-русски, специально выученные, а также адаптируемся к размерам сцены (наш спектакль поставлен для более широкой сцены), к её пространству и к свету тоже.
- Постановка сделана по мотивам сновидений. А кому снятся эти сны?
Майа Беккен: Все, что вы видели – это воплощение снов жены Филиппа Жанти и его соавтора, Мери Андервуд. Тех снов, которые она видела ещё, будучи девочкой и когда росла, например, сцена, где я вращаюсь с черной шелковой тканью, в оригинале (можно так сказать) – это был табун лошадей, которые носятся вокруг Мэри по кругу. Филипп решил, что на сцене воплотит этот сон с помощью черной шёлковой ткани.
Хенрик Хольф Вааген: По-моему, задумкой Филиппа было не только, чтобы зритель мог вообразить себе какие-то сны, а чтобы и мы, артисты, тоже не знали, что это, и чтобы наше воображение отправлялось в путешествие.
- В этом спектакле очень красивая, просто потрясающая музыка от композитора Рене Обри. Она родилась уже после того, как появился сюжет или появилась одновременно с действом?
Майа Беккен: Все происходило в перемешанном режиме. Автор музыки Рене Обри сначала написал какие-то отдельные темы, отрывочки, которые давал нам послушать. Мы придумывали свою пластику, некоторые сцены прямо во время репетиций, и записывали все это. Потом показывали автору музыки, и он снова что-то дописывал, и так рождался спектакль.
- Язык воображения и снов универсальный, но тем не менее: «Не забывай меня» объехал много стран, вы отметили для себя различие в восприятии постановки?
Хенрик Хольф Вааген:Не только в зависимости от разных стран, но даже в разных городах одной страны, или в пределах одной аудитории, люди могут совершенно по-разному воспринять то, что они увидели на сцене. Думаю, это связано с их личной жизнью, опытом и так далее… А из более очевидных различий… Когда мы были в Японии, то узнали, что у них в культуре руки-крылья, раскинутые на встречу чему-то, это символ, означающий «я готов, приди и забери меня». Поэтому в Японии, где своя многолетняя и даже многовековая традиция театра, люди воспринимали особым образом. Но в целом, я думаю, люди понимают и воспринимают всё более-менее одинаково.
Майа Беккен: Мне кажется даже в России, где мы играли уже дневные и вечерние спектакли, в разных городах, можно отличить разницу, как люди это восприняли.
Хенрик Хольф Вааген:Мы сейчас рискуем быть похожими на рок-звёзд (смеётся), но должны признать, что зрители в России действительно замечательные.
- Только что закончился дневной спектакль. Какие ваши впечатления о наших зрителях?
Хенрик Хольф Вааген:По моим ощущениям, у зрителей в Пскове есть большой опыт посещения театра, восприятия информации со сцены, потому что они явным образом были готовы к тому, чтобы принять всё, что мы им показывали. И ещё, наверное, на улице замечательная солнечная погода, и это тоже сыграло свою роль, люди прислушивались ко всему, что происходит и были очень внимательны.
- Вы очень слаженно работаете, на сцене то всё летает, то что-то отваливается, перетекает из одной формы в другую. Бывают ли неординарные ситуации или юмористические, когда идет что-то не так, но надо это обыграть?
Хенрик Хольф Вааген: Был один замечательный случай во Франции, когда мы играли в зале, где зрители сидят вровень с артистами. И в сцене, где у меня слетает с ноги ботинок, он улетел к зрителям и сшиб фужер с вином. Мы испугались, что не только вино разбрызгалось, но и осколки стекла могли тоже попасть на зрителей. Но все обошлось, жертв не было, а дама, после секундного замешательства, в восторге вскинула руки и воскликнула «Как здорово!».
- Делитесь ли вы своими снами с Филиппом Жанти?
Хенрик Хольф Вааген:(Смеётся) Нет, боимся, что он ещё какой-нибудь спектакль из этого сделает!
